Забери меня домой
Шрифт:
Он молчал и я вконец озверела.
– Да что же это! – замолотила кулаками по твёрдой, как камень груди. – Что за день? Ты издеваешься надо мной? Ты понимаешь, какой стресс я пережила, так ещё и добавляешь мне переживаний!
Тимур поймал меня за руки и прижал к себе, судорожно целуя.
– Какой же ты! – отчаянно воскликнула я. – Как…как ребёнок!
Взгляд Тимура похолодел и опять на щеках заиграли желваки, но он молчал и даже как будто принимал для себя какое-то решение. Чтобы решение легче принималось, я подняла руку и большим пальцем провела по темным широким
– Пожалуйста, – прошептала я, встала на цыпочки и мокрыми от слез губами прижалась к плотно сжатым губам Тимура. И ещё, и ещё раз: – Пожалуйста.
И так тихо, что не знаю, сказала это, или все же подумала: – Я не могу тебя опять потерять.
– Я понял, – Тимур тяжело вздохнул. – Не согласен, но понимаю тебя.
– И никуда не уйдёшь? – я с надеждой во взгляде посмотрела на него снизу вверх.
– Конечно, нет, – он обнял меня. – Ты же обещала мне утренний кофе.
Утренний кофе мы так и не выпили – в 8 часов утра нас разбудил громкий стук в дверь (по ощущениям, стучали ногой).
Открывал дверь Тимур и ему же полицейский, который стоял на пороге, предложил проследовать в участок.
Глава 15
Кошмар под названием «Общение с правоохранительными органами» можно было считать открытым. Тимур уехал вместе с полицейскими, при этом мне никто не удосужился объяснить в чем дело. Конечно, кто я такая – всего лишь женщина, с которой предполагаемый преступник (в чем?), провела ночь.
– Вы жена? – спросил полицейский, который был примерно моего возраста, но при этом с объёмным брюшной и пышной лысиной на макушке. Когда я ответила, что нет, лицо его расплылось в похабной улыбке. – Значит, права не имеете права задавать вопросы.
И на лице полицейского – я так и не поняла, какие у него должность или звание, появилось абсолютное счастье от того, что у Тимура нет жены, а значит, никто не сможет трепать нервы. Переживания предыдущего вечера, практически бессонная ночь давали о себе знать и я едва ли не задохнулась от ярости. Сделала пару глубоких вдохов и, чувствуя ненависть на кончиках пальцев, на губах, на языке, процедила:
– Пупом земли себя считаете? Вершителем судеб?
– Да, – просто ответил полицейский – смутить его не удалось ни капельки. А я еле удержалась, чтобы не вцепиться мужчине в лицо. Разодрать в клочья, вымещая страх и непонимание; кусать и рвать, чтобы он почувствовал мою боль. Я не понимала, что происходит и от этого чувствовала себя абсолютно беспомощной.
Выскочила на улицу и, теряясь в кнопках, то и дело пролистывая нужные записи, отыскала номер телефона матери Тимура. Все ж таки его сестра была моей ученицей и контакт остался еще со времени какой-то экскурсии, на которую я возила класс Сонечки. Тамара Игоревна долго не брала трубку, а когда все-таки взяла, не могла взять в толк почему учительница дочери звонит по поводу сына, который давно закончил школу. Мало того, что я не знала в каком статусе мы находимся
– Мошенники е****, – не выдержала женщина. Я глубоко вздохнула, призывая себя быть спокойной, хотя хотелось сесть на бордюр и расплакаться.
– Тамара Игоревна, мне не нужны ваши деньги, – разговаривала я тем самым тоном, какой использовала с детьми в истерике; ласково и четко проговаривая каждое слово. – Просто приезжайте в полицию и вы все узнаете.
– Я сейчас сыну позвоню!
– Именно этого я и хочу, но он не сможет взять трубку. Хотите, я оплачу вам такси? Часто вам мошенники такое предлагают?
Тамара Игоревна засопела в трубку.
– А может быть, такси меня в гаражи привезет!
– Зачем?
– Чтобы изнасиловать например!
Я не выдержала и застонала в трубку. Насколько я помнила, Тамара Игоревна была женщиной в теле, приятной наружности, но все же не настолько, чтобы насильники обезумели от вожделения и принялись ей названивать. Потеряв последние силы, опустилась все-таки на бордюр, не обращая внимания на ошеломленные взгляды прохожих. А кто виноват в том, что рядом с полицией нет лавочек? Боятся, что на них алкаши станут кучковаться, а полицейские ничего с этим сделать не смогут?
– Вам вызывать такси? – ни на что уже не надеясь, спросила я. После долгой паузы, заполненной моими тоскливыми ожиданиями, Тамара Игоревна все же ответила.
– Вызывай! – она скороговоркой выпалила адрес и бросила трубку. Мне оставалось лишь надеяться, что эта женщина все-таки сядет в такси.
Тамара Игоревна приехала. Машина высадила ее у дороги, у аллеи берез, украшавшей дорожку к зданию полиции. Выглядела женщина недовольной (надеюсь не тем, что я говорила правду и насильников не оказалось), но отправилась в участок. Я посеменила следом.
– Откуда вы узнали про Тимура?
Решила, что молчать нельзя.
– Мы были вместе, когда его забрали.
Тамара Игоревна остановилась, чтобы смерить меня взглядом. Будто не видела никогда раньше. Будто не встречались мы на родительских собраниях.
– Вы с ним спите?
Я почувствовала, как краска бросилась в лицо и несколько секунд ушло на то, чтобы восстановить дыхание. Меня смутил не сам вопрос, а интонация, с какой он был задан. Несколько слов, но я услышала в них и намек на разницу в возрасте и напоминание о моей профессии… С пренебрежением, с брезгливостью говорила мать Тимура и меня словно носом в собственное дерьмо ткнули.
Я обхватила себя руками и едва выдохнула:
– Да.
Тамара Игоревна ничего не сказала, но отвернулась и зашагала быстрее, а я… Я едва не остановилась, чтобы уйти. Чтобы не сражаться. Но червячком жгло подозрение – пока маленькое, не сформировавшееся, но я должна была его развеять. А потому, наплевав на досаду, шла следом.
Когда Тамара Игоревна вошла в отделение, дежурному стало плохо. От статной пышнотелой женщиной прямо-таки фонило желанием поскандалить, и сойдись она с кем врукопашную, победа осталась бы за ней.