Забери меня домой
Шрифт:
Подъем всегда стоил того. Как только он оказывался наверху, из окон открывался вид на Хартсонс Крик. На западе виднелись поля, которые зеленым ковром простирались до гор Шенандоа. На востоке сверкал голубой ручей, ведущий к пшеничным фермам, которые осенью окрашивались в золотистый цвет.
Теперь дом уже не выглядел таким белым. Доски облупились и прогнили, местами до основания. Даже отсюда он мог видеть, где с крыши соскользнула черепица. Но главное, дом выглядел маленьким. Гораздо меньше, чем он помнил. Словно миниатюрная версия его настоящего дома.
Он покачал
Через две минуты Грей стоял у подъездной дорожки, подняв руку в знак прощания, когда черный седан свернул на Лоусон Лейн. Даже воздух пах по-другому. Прохладный, с нотками кукурузы, поднимающейся с полей. И чем-то еще. Чем-то старым. Как будто каждая молекула кислорода хранила воспоминания о прошедших веках с момента основания Хартсонс Крик.
— Грей. Ты сделал это!
Входная дверь распахнулась и к нему устремилось розово-голубое пятно. Он успел положить гитару и чемодан, прежде чем Бекка бросилась к нему в объятия, ее темные волосы дико развевались за спиной.
— Я так и думала, что это ты, — сказала она ему, когда он поймал ее. — Я увидела машину, остановившуюся на дороге. Тетя Джина должна мне пять долларов.
— Ты поспорила на это? — улыбка Грея была широкой. Так было всегда, когда он видел свою младшую сестру. Джина несколько раз привозила ее посмотреть его шоу, и он всегда был рад ее видеть.
— Wi-Fi снова не работает. Мы должны как-то развлекать себя, — Бекка пожала плечами, как будто в этом не было ничего особенного. — Почему ты не подъехал на той большой машине прямо к дому? Нам было бы на что поглазеть.
— И именно поэтому я не хотел подъезжать к дому, — спокойно ответил ей Грей. — А папа? Он внутри?
— Он в постели, — ее голос понизился. — Его выздоровление идет медленно.
Она подождала, пока он заберет свои вещи и потянула его вверх по ступенькам, перепрыгивая через среднюю ступеньку с зияющей дырой в доске. Поднявшись наверх, он увидел Таннера, стоящего в дверном проеме и небрежно опирающегося на дверной косяк. В свои двадцать восемь лет, Таннер был самым молодым из четырех братьев, но все же на четыре года старше Бекки.
— Странник вернулся, — промурлыкал он, когда Грей подошел к двери и прислонил гитару к стене. — Что, никаких папарацци? Никаких кричащих фанатов? — он понизил голос на октаву. — Никаких поклонниц?
— Жаль тебя разочаровывать, — Грей обнял своего брата. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты в Нью-Йорке.
Таннер пожал плечами, подняв руку, чтобы откинуть свои светлые волосы с глаз.
— Слышал, что ты приедешь. Я здесь ради поклонниц.
Бекка сморщила нос.
— Ты — отвратителен, — сказала она, отмахнувшись от его руки. — Вы оба.
Грей поднял руки прямо перед грудью.
— Эй, я ничего не говорил.
— Ему и не нужно ничего говорить. Они просто слетаются к нему, — Таннер усмехнулся. — Эй, Бекка, я рассказывал тебе о том времени, когда я виделся с Греем в Вегасе.
— Что за шум здесь? Вы пытаетесь свести с ума своего отца?
Тетя Джина вышла из кухни в коридор, ее глаза загорелись, когда она увидела Грея
— Грейсон. Ты здесь, — сказала она.
— Ага. И ты должна мне пять баксов, — сказала ей Бекка.
Тетя Джина переступила порог и обняла Грея.
— О, ты просто загляденье, — прошептала она ему в грудь. — Не думала, что ты действительно приедешь.
— Тогда почему ты подготовила его комнату? — Таннер нахмурился.
— Потому что у меня всегда есть надежда, — тетя Джина сделала шаг назад и оглядела Грея с ног до головы. — Это новое? — спросила она его, указывая на края тату, выглядывающей из-под рукава.
— Это старая татуировка, — Грей усмехнулся и стал стягивать с себя верхнюю часть одежды, чтобы показать ей больше. — Хочешь посмотреть?
— Нет, не хочу. Держи свою футболку там, где она есть, — она покачала головой. — У нас в этом доме есть правила.
— В отличие от Вегаса, — подмигнул Таннер своей тете. — Там у Грея постоянно слетала майка.
— Ты можешь вести себя тихо? — сказала тетя Джина, качая головой на Таннера. — И занеси вещи своего брата в дом.
Таннер нахмурился.
— Он может сам занести свои вещи.
Грей проглотил смех. Некоторые вещи никогда не менялись: чрезмерный энтузиазм Бекки, ворчание Таннера, даже ворчливость тети Джины казались такими знакомыми, что у него скрутило живот. Как будто он находился в двух временных зонах, где-то между мужчиной, которым он был сейчас и ребенком, которым он был раньше.
— Я сам занесу свои сумки, — сказал он Таннеру. — Я бы не хотел, чтобы ты повредил спину, сладкий.
Таннер закатил глаза.
— Я возьму, — сказал он, взявшись за ручку. — Я бы не хотел, чтобы ты повредил свои красивые руки. Они наверняка застрахованы на миллион долларов.
— Вообще-то, на два, — Грей пожал плечами, вспомнив свое собственное возмущение, когда он впервые обнаружил этот факт.
Таннер потянулся за чехлом для гитары, но Грей успел первым.
— Я возьму это, — сказал он, осторожно накидывая ремень через плечо. Когда он последовал за тетей в дом, в нос ударил запах печенья, от которого у него потекли слюнки.
Он был дома, что бы это ни значило. Может быть, несколько недель здесь не так уж и плохо, в конце концов.
Глава 2
Весной и летом вечер пятницы означал «Стулья» — странное название, которое, добрые жители Хартсонс Крик, дали своим еженедельным собраниям. Все они собирались вдоль ручья, приносили с собой кувшины со сладким чаем и бутылки чего-нибудь покрепче, а также свои собственные стулья, которые и дали название этому действу.
«Стулья» были частью жизни Мэдди Кларк в Хартсонс Крик столько, сколько она себя помнила. В детстве она бегала и играла в игры, пока взрослые разговаривали. Она наслаждалась свободой и резвилась до темноты, забывая про сон. В подростковом возрасте, она была готова идти на все, лишь бы не слушать скучные сплетни взрослых. Но именно на этих посиделках, ей посоветовали получить стипендию в Школе исполнительских искусств Анселл в Нью-Йорке. И по итогу, она поехала туда учиться на бакалавра музыки.