Забирая Еву
Шрифт:
— Меня Нина просит пойти с ней на одно мероприятие. День рождения какой-то шишки.
— Хм, день рождения у губернатора, значит, — ухмыляется Егор, а я присвистываю. Ничего себе.
— Отпустишь меня вместе с ней?
Он улыбается, задумчиво глядя на меня.
— Конечно, малыш, иди. Отвлечешься немного, отдохнешь, - его ладонь накрывает мою руку, отчего по телу разливается приятное тепло.
***
Спустя минут тридцать мы оказываемся на краю города. Егор сворачивает с главной дороги, въезжая в дачный поселок. С интересом оглядываюсь по сторонам. Улица явно не для простых людей. Один дом шикарнее другого.
— Мы к кому-то в гости едем? – удивленно спрашиваю его.
— Почти, — улыбается Егор. — Потерпи, малыш, сейчас поймешь.
Спустя пять минут он, наконец-таки, останавливает машину возле двухэтажного дома с высоким кирпичным забором.
Выходим на улицу. Егор уверенно направляется к воротам и, достав из кармана ключи, открывает входную дверь.
— Проходи.
Ничего не понимаю, но послушно иду следом. Он поднимается по ступенькам крыльца и, открыв входную дверь, приглашает войти.
Дом абсолютно пустой. В смысле - ни единого намека на мебель. Я прохожу по широкому коридору и попадаю в просторную комнату с панорамным окном высотой в два этажа. Скорее всего, это должна быть гостиная.
— Нравится? – спрашивает Егор, подходя ко мне.
— Очень красиво.
— Теперь это наш дом, — улыбается он в ответ на мой ошарашенный взгляд.
— В смысле?
— В смысле - я купил его для нас. И хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — Егор заключает меня в объятия и с ожиданием смотрит в мои глаза.
— Ты же только сегодня развелся, — нервный смешок слетает с моих губ раньше, чем я успеваю его остановить. Сказать, что я удивлена - ничего не сказать. В душе настоящий сумбур. Не могу понять, что чувствую.
— Ева, я все понимаю, — хмурится он и продолжает всматриваться в мои глаза. Будто пытается что-то в них найти.
— Послушай меня. Я очень виноват перед тобой. И я очень хочу все исправить. День, когда я увидел тебя с Каем, был самым страшным в моей жизни. Только в тот момент я понял, что не переживу, если потеряю тебя. Я хотел сказать это тебе еще тогда, вечером, в день твоего возвращения. Но ты сказала мне, что больше не веришь словам, что веришь поступкам. И я буду их совершать. Изо дня в день доказывать тебе свою любовь. Первый шаг – развод, второй шаг – этот дом, третий шаг — я хочу видеть тебя в качестве своей законной супруги. Я хочу просыпаться и засыпать только рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты нарожала мне кучу детишек и чтобы эта орава носилась сломя голову по нашему дому. Пожалуйста, поверь мне. Дай мне еще один шанс доказать, что я смогу сделать тебя счастливой.
— Егор, я не ожидала. Я…я просто не знаю, что сказать, — отстраняюсь, зябко обнимая себя за плечи. Вот оно - счастье. Все, о чем ты только могла мечтать еще пару месяцев назад. Но отчего же так тревожно на сердце?
— Не торопимся ли мы? Может, стоит подождать немного?
Он хмурится.
— Я и не говорю, что мы завтра в загс побежим. Мы сделаем это тогда, когда ты захочешь, — теперь его улыбка робкая, а в глазах затаился страх. — Я люблю тебя, — шепчет Егор, прижимая меня к себе.
— И я тебя, — бурчу в ответ, уткнувшись носом в ворот его рубашки. Закрываю глаза. Вот-вот расплачусь. Что-то нервы у меня в последнее время ни к черту. Радоваться нужно, прыгать от счастья. А я даже поверить в это боюсь. Боюсь, что снова больно будет.
***
Дальше мы совершаем экскурсию по дому. Я пытаюсь представить его жилым. Представить себя в качестве его хозяйки. Я вижу компанию гостей за столом, радостно отмечающих чей-нибудь день рождения.
За окном, пусть, будет зима. Метель. Мужчина закидывает дрова в камин, а я любуюсь на его широкую спину, наслаждаясь красным полусладким, сидя на мягком ковре. А потом наступает весна. Мы выходим с утра в сад, в огромную плетеную беседку. Пьем ароматный чай с мятой, а рядом с нами, виляя хвостом, лежит огромный лохматый пес.
— Егор, а давай собаку купим! Я хочу кавказскую овчарку, — слетает восхищенное с моих губ. Я так ярко увидела эту картину, что хочется воплотить ее в жизнь.
— Малыш, не думаю, что это хорошая идея, — доносится его приближающийся голос.
Егор подходит ко мне со спины и, приобняв за талию, кладет подбородок мне на плечи.
— Собаки постоянно что-то роют, пачкают. С ними куча хлопот. В наши дни все люди используют охранную сигнализацию.
Фантазия, нарисованная мной, растворяется словно дым. Я молчу. Вдруг становится зябко. Обнимаю себя руками.
— Поехали, малыш, уже стемнело. Поужинаем где-нибудь, отметим.
— Поехали, – вздыхаю и послушно следую за ним.
Но ужин тоже не проходит гладко. Егор постоянно сбрасывает чей-то вызов. Хмурится, заметно нервничает.
— Кто там? – спрашиваю я, после того как он в третий раз отключает телефон.
Он не отвечает. Задумался? Или не хочет говорить?
— Егор?
— Даша, — этот короткий ответ лишает меня хорошего настроения.
— Сегодня в загсе устроила мне скандал. Просто нет сил на нее, — хмурится, отводя взгляд в сторону.
— Может, ты просто имел неосторожность дать ей надежду? – спрашиваю и отпиваю немного вина.
— Ева, что за бред? – возмущается он. — У нее просто крыша поехала. Мало того, что весь этот месяц допекает мою мать. Восстановила ее против. Я теперь у них главный враг.
— Не главнее меня, - горький смешок слетает с губ. — Хочешь, я попробую с ней поговорить? – понимаю, что предложение дурацкое, но просто сил уже нет на эту ситуацию.
— Не нужно. Ты не представляешь, насколько она неадекватна. Настроение тебе испортит. А ты только улыбаться начала, — дотрагивается он до моей руки, заглядывая в глаза.
Глава 19
Всю оставшуюся неделю Даша не переставала донимать Егора звонками. Лишая его напрочь хорошего настроения, а меня спокойствия. Он стоически игнорировал ее все это время. Спустя два дня после предложения Егора, начала атаковать его мама. И тут его сердце не выдержало. Он пошел с ними на контакт. Терпеливо пытался объяснить маме, что его личная жизнь - это только его дело. И с Дашей они давно чужие люди и пути их разошлись. Я слышала, как мама рвала динамики его телефона бешеным криком. Называла меня дрянью и проклинала на чем свет стоит. Егор бросал трубку и виновато смотрел на меня. А я, скрывая чувство омерзения, прятала свою боль за дежурной улыбкой. Мне было жаль себя, жаль его. Он метался меж двух огней. Чья в этом была вина? В его слабости? В моем существовании? Я не знала.