Заблудиться в страшной сказке
Шрифт:
Дрюня виновато шмыгнул носом и попытался потереть то место, где у него когда-то находилось ухо, но я блокировала его руку, и парень только судорожно дернулся.
– Теперь у тебя появился шанс, Андрей, – великодушно заявил Комаров старший.
Я во все глаза уставилась на Дохлого. Ах ты, гаденыш! Я-то думала, что парень привел нас в лабораторию потому, что хотел нашими руками разделаться с папашей, который, судя по всему, давно списал со счетов своего сынка-наркомана. Да еще и ухо вдобавок отстрелил. Это вам не игрушки!
А оказалось, ситуация зеркально обратная! Еще в Варфоломеевке, поняв, что я вцепилась в него как клещ и не намерена выпускать,
Я прижала Дохлого так, что наркоша заверещал, будто морская свинка. Краем глаза я поймала осуждающий взгляд Алехина – капитан явно не одобрял моих действий. Надо же, какой рыцарь без страха и упрека нашелся! Неужели за всю карьеру ему ни разу не доводилось выбивать показания из задержанного или «закрывать» того, чья вина не доказана полностью? Я взглянула в серые глаза Алехина и решила, что да, вполне возможно. Ни разу не приходилось. В таком случае ты, капитан, слишком хорош для нашего грешного мира. А вот я, Женя Охотникова, далеко не такая высоконравственная личность. Ну, простите, если можете! Жизнь у меня одна, и если на одной чаше весов благополучие одного-единственного наркомана (который и так лет через пять сойдет в раннюю могилу – судя по тому, какую дрянь он неразборчиво употребляет, Дохлому одна дорога), а на другой чаше весов две жизни – моя и Алехина, колебаться я не буду. Мне еще ни разу не приходилось убивать безоружного человека вот так, голыми руками. Но если понадобится – я это сделаю.
Правда, сейчас цель у меня совсем другая, но Комарову знать об этом вовсе не обязательно…
Я слегка сдавила шею Дохлого сбоку – и парень осел бессильной куклой, закатив глаза.
– Сыночек! – взвыла Ольга и рванулась к нам, колотя кулаками по стеклу. С таким же успехом она могла стучать по металлу.
Миледи повернулась к мужу. Львиная грива ее разметалась, ноздри раздувались. Сейчас Ольга походила на Медузу горгону – ту самую, которая умела взглядом превращать в камень.
– Ты слизняк, тряпка! – ее слова, обращенные к мужу, заставили того невольно попятиться. – Ты что, так и будешь смотреть, как эта тварь убивает нашего единственного сына?!
Комаров, все такой же хладнокровный, подошел к стеклу и остановился рядом с женой. Руки он заложил в карманы и легонько покачивался с пятки на носок, изучая нас с Алехиным пристальным взглядом.
– Евгения, вы что, действительно его убили? – не веря своим глазам, проговорил Алехин.
– Нет, капитан, – вместо меня ответил ему Комаров. – Евгения Максимовна не станет уничтожать свой единственный козырь.
– Конечно, не стану! – ответила я. – Ваш мальчик в полном порядке – я всего лишь отключила его минут на пять-семь.
Алехин непонимающе смотрел на меня, и я потеряла терпение:
– У меня просто-напросто устала рука держать этого крысеныша! Я же не могла, капитан, попросить вас сменить меня! Вы бы мне ответили, что представляете закон и правопорядок и не станете применять силу к беззащитному и безоружному человеку! Так ведь?
Алехин молчал.
– Кстати, чтоб вы знали, этот беззащитный человек – а именно Дрюня по кличке Дохлый – похитил из этой самой лаборатории контейнер с вирусом, способным за неделю превратить наш любимый город во вторую Припять! И все это ради того, чтобы
Дрюня пошевелился и слабо застонал. Мы все – и то ту сторону стекла, и по эту – уставились на него с большим интересом. Парень сел, потирая лоб и глядя перед собой бессмысленным взглядом. Теперь в течение пары часов у него будет болеть голова – следствие кислородной недостаточности, ведь я пережала ему артерию. Ничего, до свадьбы заживет – могла бы сжать чуть посильнее, и все, привет, Дохлый…
Дрюня икнул, и тут его вырвало. Фу, ну и запах теперь в боксе!
Но мне это, как ни странно, даже на руку.
– Ну, хватит! – властно произнес Комаров. – Мне уже достаточно демонстрации ваших возможностей. Говорите, чего вы хотите.
Но я так легко не сдаюсь. Теперь ты, Славочка, какое-то время будешь играть по моим правилам.
Я подарила Комарову самую обворожительную из своих улыбок и проговорила:
– Кстати, Вячеслав Васильевич, вы в курсе, что вас погубило ваше научное честолюбие? – Пока мне не удалось вывести Комарова из равновесия – он вспылил только по поводу глупости своей жены, а мне жизненно необходимо было проверить, до какой точки кипения я могу довести нашего главного злодея.
– Научное честолюбие? – приподнял брови Комаров. – Что вы имеете в виду?
Наконец-то я разожгла его любопытство.
– К сожалению, до тех пор, пока вы не выполните моих требований, я не скажу больше ни слова об этом деле.
– Требования?! – удивился Комаров. – Вы сидите в виварии, как лабораторное животное, и выдвигаете какие-то требования?!
– У меня есть козырь – вы забыли? – и я указала на Дрюню, который слабо копошился на полу.
Комаров с минуту, не меньше, изучал сына. А Мидели с тревогой следила за лицом своего мужа. Надо сказать, Дрюня представлял собой малопривлекательное зрелище – бледный, запачканный рвотой. Комаров словно прикидывал – этого отмыть или нового родить? Наконец Ольга робко тронула мужа за локоть, и Вячеслав принял решение.
– Излагайте ваши требования. Чего вам нужно – еды? Воды?
Я издевательски засмеялась.
– Из ваших рук, Вячеслав Васильевич, я не приму ни того, ни другого. Я требую, чтобы вы дали нам слово, что сохраните нам жизни. Я понимаю, что с тех пор, как вы узнали о той глупости, что совершил ваш сын, продав контейнер иностранцу, вы не прекращаете работы по сворачиванию лаборатории. Думаю, у вас где-то есть филиал – запасное место, куда вы хотите вывезти самое ценное – очевидно, образцы модифицированных вирусов, ваше главное богатство. А вот оборудование придется бросить, да? Жаль, бешеных денег стоило… Так вот, вы успеете вывезти отсюда все ценное, после чего выпустите нас – полагаю, вон тот молодой человек достаточно умен, чтобы поручить ему открыть задвижку? И не настолько ценен, чтобы не позволить ему попасть в руки полиции? Нам же надо хоть кого-то посадить. Понимаете?
Комаров кивнул, удивленно глядя на меня.
– Так что я вам предлагаю очень выгодную сделку. Смотрите – на одной, так сказать, чаше весов – всего лишь наша жизнь, зато на другой… Считайте сами – жизнь вашего сыночка – раз! Время, чтобы смотаться за границу, где у вас приготовлено теплое местечко, – два! И все ваши вирусы поедут с вами – три! Ну что, согласны?
Комаров молча кивнул. Он сделал какой-то знак Лидочке, и девушка выскользнула из помещения через ту дверь, через которую они зашли в зал. Так, запомним…