Заблудиться в страшной сказке
Шрифт:
Ваше первое предприятие оказалось исключительно удачным – вы изготовили модифицированный вирус гриппа и на его основе создали биологическое оружие двадцать первого века. Теперь не нужны были никакие споры сибирской язвы или вирус лихорадки Эбола! Причина, по которой провалилась советская программа по выпуску биологического оружия, для вас не существовала! Ведь ваш вирус был нужен не для того, чтобы выводить из строя армии противника, не для того, чтобы убивать – хотя и с этой задачей он справлялся вполне успешно. Нет, вирус был нужен для получения денег! Правительство какой страны позволит разразиться эпидемии
Но вы не настолько алчны – вам хватило бы и созданных вами «Белых барсов». Вы породили их, они помогли вам… А всех денег на свете все равно не заработать, верно?
Комаров молчал. Неужели он покинул лабораторию и бросил нас тут умирать? Неужели я неверно просчитала этого человека?
– И все шло хорошо, просто замечательно, пока в игру не вступил ваш сын, ваш драгоценный Дрюня. Вы улетели за границу – разумеется, ни в какую Анталию вы не летали, а вели переговоры с вашими друзьями.
В ваше отсутствие в городе появился иностранец. Он задавал вопросы, привлекая к вам ненужное внимание. Ведь вы скромный сотрудник провинциального института! Ваш сын вышел на контакт с Константином Гонзалесом вместо вас. Он пообещал Константину достать контейнер с биоматериалом и выполнил обещание.
Но тут вы вернулись в город и узнали об играх, которые ведет ваше чадо. Вы пришли в ярость и выследили Андрея. Вы застрелили Гонзалеса в момент передачи товара. Мало того – вы даже стреляли в собственного сына.
Дрюня громко сглотнул. Он слушал мой рассказ, как ребенок – сказку, словно все это случилось не с ним.
– Вы даже успели забрать конверт с деньгами, который валялся в луже у трупа Гонзалеса. Но вот контейнер вы взять не успели – я привела полицию, и контейнер нашел стажер Умников.
Ваш сын подался в бега, и вы не смогли его разыскать. Он так боялся вас, что неделю просидел в погребе…
Я должна была догадаться о вашей роли в этом деле! Ведь я слышала разговор вашего сына с Гонзалесом – они говорили о том, что человек, которого Константин ждал в Тарасове, должен прилететь из Анталии. Конечно, оттуда каждый день прилетает по самолету наших земляков, но ведь не все из них биохимики. Он даже кличку вашу упомянул – «Барс». Красиво, не спорю. Вероятно, именно поэтому молодые отморозки-экстремисты выбрали для своей группы такое название – «Белые барсы». Ведь вы для них авторитет, правда? И второе, что должно было заставить меня насторожиться, – вы пожелали здоровья моей тетушке Миле. А ведь я не говорила вам, что она больна и находится в больнице. И никому из знакомых моя тетя о своей болезни не сообщала – не хотела беспокоить знакомых, которые будут волноваться о ее здоровье. Моя тетя вообще деликатный человек…
Так что вас все-таки погубило честолюбие, Вячеслав Васильевич. В глубине души вы остались все тем же Моцартом от биохимии… Вам необходимы были не только деньги, но еще и признание. И вот эта статья в журнале привлекла внимание юных бандитов из Нью-Йорка. И Константин Гонзалес приехал в Тарасов… Но это уже другая история.
– Вы не выйдете отсюда, – медленно проговорил Комаров.
– Мне тоже так кажется, – мягко произнесла я. – Но как же ваш сын?
– Он меня разочаровал.
Микрофон мягко щелкнул, отключаясь. Я поняла, что игра окончена. Этот щелчок – последнее, что мы слышали от Комарова. Больше он беседовать не намерен. А Дрюне конец – ему суждено умереть вместе с нами.
– Слышал, дружок? – я повернулась к парню. Лицо Дрюни было белым, глаза распахнуты и в них дрожат слезы – как у малыша, которому пообещали конфетку, а вместо того дали пустой фантик.
– Но как же так… – не веря себе, выговорил Дохлый.
– Ну, тут на кону очень большие деньги. Такие, что люди забывают, кто им сват, кто брат. А дети… Тобой не очень-то получается гордиться, дружок. Теперь у твоего папы столько денег, что он может заплатить генетикам, и они ему в пробирке соберут идеального ребенка с заранее заданными качествами. Не одна ведь биохимии развивается – генетика тоже на месте не стоит…
В комнате послышалось слабое шипение. Алехин вскочил и принялся озираться в поисках источника угрозы. Я по-прежнему сидела на стуле, изучая потолок.
– Это что? – нервно спросил Алехин.
– Думаю, папаша активировал вирус и выпустил его в систему вентиляции нашего сектора, – вполне разумно произнес Дохлый. – Теперь нам нужно как можно скорее покинуть этот сектор – если мы хотя бы вдохнем зараженный воздух, нас уже ничто не спасет.
Дрюня говорил спокойно и четко. Таким я его еще не видела – видно, перед угрозой неминуемой и очень неприятной смерти парень активизировал все свои умственные способности.
– Как мы можем спастись? Давай, думай, ты же все-таки биохимик, хотя и недоучка! – подбодрила я Дохлого.
– Вентиляция! Нам надо включить вентилятор! – глаза у Дрюни загорелись. Неужели он нашел решение? Именно на это я и рассчитывала – теперь Андрей с нами заодно, ведь собственная жизнь ему тоже дорога! У нас с Алехиным не было шансов найти решение – Комаров профессионал в своей области, а мы не обладаем даже начальными знаниями! Только Дрюня мог нам помочь. В разговоре с Комаровым я намеренно сделал упор на вину его сына – и вот, сработало. У нас появился шанс.
– Во всех лабораториях, имеющих дело с биоматериалом, очень мощная вентиляция – зачастил Дрюня. – Вирусы лежат в специальном хранилище. Когда вы входите туда, пусть и в защитном костюме, включается вентилятор – он создает противоток воздуха, чтобы исключить возможность попадания вируса с воздухом в другое помещение. Это место, где мы с вами заперты – хранилище, только чистое – здесь еще не было биоматериала, но вентилятор есть. Нам надо запустить его, тогда он вытеснит зараженный воздух, не даст ему пройти в систему вентиляции!
– И как же это можно сделать? – спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Нужно создать пожар, – Дрюня терял весь задор прямо на глазах. – Дым пойдет вверх, и вентилятор включится автоматически – датчики сработают.
– И что полезет тогда из системы пожаротушения? – спросила я.
– Я вам соврал. Там обычная вода…
– Отлично. Мы будем по уши мокрые, зато живые. Капитан, помоги!
Я взобралась на плечи Алехина и поднесла зажигалку к письму Гонзалеса – единственной бумаге, имевшейся в моем распоряжении. Дым устремился к датчику на потолке.