Заблудившийся во сне
Шрифт:
Нет, излишний риск не был мне нужен.
Я оттолкнулся от стены, снова сел за весла, развернулся и направился обратно. Выплыл на открытую воду и, загребая левым, вскоре почувствовал, как нос лодки уткнулся в берег.
Выйдя на сушу, я остановился, вытаскивая из памяти формулу молодости. Для того, чтобы попасть в замок наиболее надежным способом, мне нужно было сбросить с плеч лет этак тридцать.
Потому что во сне летают в молодые годы. В зрелости это очень трудно.
Преображение во сне происходит мгновенно, так что я не потратил ни секунды лишней.
Затем я взлетел и, переживая давно не испытанное наслаждение, подлетел к одному из освещенных окон. Удерживаясь пальцами за слив, заглянул внутрь.
За длинным столом сидели четверо: трое напротив одного. Этот один сидел лицом ко мне. Я узнал его.
Груздь.
Он выглядел вполне благополучно, без синяков и ссадин, не был, насколько мне было видно, привязан или прикован к чему-либо, и разговаривал с теми, что сидели ко мне спинами, вполне спокойно и, кажется, даже доброжелательно.
Что именно он говорил – я отсюда услышать не мог. Нужно было проникнуть внутрь.
Оконные рамы в замке были, естественно, старинными, с небольшими стеклами. В нескольких местах стекла заменяла слюда. Замок, похоже, переживал не лучшие свои времена. Видимо, владелец его был не в фаворе у короля.
Мне, однако, это было только на руку. Слюда, в отличие от стекла, вынимается из рам совершенно бесшумно. Правда, чтобы протиснуться внутрь, пришлось нанести зданию еще больший ущерб: выломать одну из перемычек между стеклами. Иначе в окно мог бы пролезть разве что годовалый младенец.
Я был уже готов нырнуть в темную дыру, когда ощутил чье-то легкое прикосновение к плечу. Извернулся, готовясь нанести удар, сбросить нападающего вниз, в воду.
Но это был не враг, и прикосновение не означало атаки. Рядом со мной оказался внезапно возникший из ничего Минаев. Я узнал его, хотя он на этот раз был бритым и вовсе не в своей лесной одежке, но в солдатском камуфляже.
Я хотел было обрадоваться его появлению, но он не позволил терять время:
– Скажешь все потом. Сейчас мне некогда. В замке будь внимателен и по возможности осторожен. Сейчас там все тихо. Но ненадолго. Скоро может возникнуть катавасия: тут полно защитников – их набрали из постоянных обитателей, – а сюда движется не менее внушительное войско, но только под другим командованием.
– Под чьим?
– Командует ими генерал – по-моему, наш общий знакомый. Я его встречал, совершенно точно, у твоей матушки дома. Когда передавал привет от тебя.
Я почему-то не удивился. И кивнул:
– Комдив Борисов.
– А он, насколько я успел понять, подчиняется твоему приятелю (тут Минаев ухмыльнулся) – тому, что кормил тебя ужином.
– Инке-Дремину, – констатировал я. – Этого следовало ожидать. А нас с тобой – двое…
– Поэтому мне и надо поторопиться. Переговорить с ним, пока еще можно.
Тут мне пришла в голову мысль.
– Послушай, я видел в Узле…
– Знаю. Ну, счастливо! Увидимся, когда дело пойдет к концу.
И он исчез так же мгновенно, как появился. Я же оказался внутри, сумев не привлечь ничьего внимания. Излишним будет пояснять, что окно, в которое я влез, было темным и находилось совершенно в другой комнате, где, как выяснилось, было очень немного мебели и совершенно отсутствовали люди.
Конечно, представляло интерес, где расположились остальные люди из внутренней команды противника. Я подумал, что они наверняка находятся внизу: каких-либо неприятностей ожидали именно оттуда, предполагая, что в семнадцатом веке воздушная атака и парашютный десант маловероятны.
Хотя, видимо, совершенно невозможным они такое не считали. И в этом я убедился, едва подошел к полузакрытой двери, за которой виднелся свет и слышались голоса, а в ту секунду, когда я начал прислушиваться, прозвучали еще и шаги. Кто-то вошел туда, и первыми словами, которые донеслись до меня, были:
– Ну, что на крыше?
– Вроде бы спокойно, – последовал не очень уверенный ответ.
– Так не отвечают. Что наблюдалось?
– Вообще-то все тихо. Но на озере была лодка. Один гребец. Шла к замку. Подплыла под него.
– Немедленно послать людей с фонарями – пусть проверят все арки. Всякого замеченного – в Аид.
– Слушаюсь.
– А в воздухе?
– Ничего особенного. Замечена большая птица. Скорее всего филин или в этом роде. Летела к замку, но на крышу не опустилась.
– Пролетела мимо?
– Нет, незаметно было. Может быть, села на крышу корпуса: с моей позиции не видать.
– Хорошо. Иди. Продолжай наблюдение.
Шаги прозвучали, удаляясь. А в комнате продолжился негромкий разговор.
– Доктор Груздь, я вновь подчеркиваю: совершенно никакого риска для вас. И очень, очень большая выгода.
– А я еще раз пытаюсь объяснить вам: вы принимаете меня за другого. Я не Груздь. Я совершенно другой человек.
– Может быть, доктор, перестанем играть в детские игры? Мы наблюдаем за вами – там, в Производном Мире – уже около трех лет. Мы прекрасно знаем все: вашу внешность, голос, манеры… Поэтому мне хотелось бы, не теряя времени, перейти к делу. Вы можете, конечно, еще два часа убеждать нас в том, что вы – не вы. Но у нас хватит терпения. Не забудьте, что мы – профессионалы работы в Пространстве Сна, а вы – нет. Поэтому вам от нас никак не ускользнуть. Чем дольше вы будете упорствовать – тем дольше пробудете здесь и не появитесь в яви, – кстати, это очень на руку нам, потому что ваше дело там стоит, наше же закрутится немедленно, сразу после того, как вы сообщите нам то, что мы хотим узнать и что надежно уложено в вашей памяти.
– Все, хоть отдаленно напоминающее угрозу, сразу же сказывается на моей памяти: она резко ухудшается.
– Объяснять реальную обстановку вовсе не означает – угрожать.
– Не надо играть словами.
– Согласен. Я и не играю. Просто хочу, чтобы вы трезво оценили ситуацию и поняли, что находитесь в безвыходном положении.
– Я уверен, что это не так. Но если вам так уж хочется, изложите вашу позицию – чего именно вы от меня хотите – с предельной ясностью, какая вам доступна. И лишь после этого…