Заботы пятьдесят третьего года
Шрифт:
...Года два-три назад Василий Сталин решил возвести на этом месте первый в стране крытый каток с искусственным льдом для своей команды ВВС. Никого не спросясь, потому что не считал нужным спрашивать у кого-либо, всесильный командующий военно-воздушными силами Московского военного округа стал немедленно претворять решение в дела. На строительство объекта были брошены военные подразделения, работа кипела день и ночь. В считанные дни был выложен сложнейший фундамент, возведен металлический каркас. Но, как говорили, об этой стройке века
Отняв у парка большую часть территории, железный скелет на каменном постаменте стоял бессмысленным памятником. Днем в запутанных катакомбах фундамента мальчишки играли в войну, а ночами здесь находили приют парочки, не имевшие при существующем жилищном кризисе места для любовных утех.
...Он облюбовал укромный отсек, скинул пиджак, не жалея, расстелил его, и они для начала уселись. Он обнял ее, поцеловал и потихоньку стал заваливать. Она, с усилием высвободив рот, сказала жалобно:
– Валя, может, не надо здесь?
И тут как гром небесный грянул выстрел. И сразу второй - потише, поглуше.
– Мне страшно, - прошептала она и прижалась к нему. Еще выстрел. Пуля, со звоном срикошетив о стальную балку, пропела над их головами.
– Стой, Столб!
– неизвестно откуда донесся истерический крик. И опять выстрелы. Один, другой, третий. Пули, визжа, носились над ними.
– А-а-а-а...
– непроизвольно подвывала она.
Выстрел. И еще один. Последний. От этих двух выстрелов полета пуль слышно не было. Они сидели, обнявшись, что есть силы прижавшись друг к другу, и ждали неизвестно чего. Долго.
– Пойдем отсюда, - наконец сказал он.
– Я не могу, я боюсь, Валя!
– Милочка! Девочка! Пойдем отсюда, пойдем!
– Он поднял ее, взял за руку, и они осторожно пошли извилистыми проходами. Вот и пологий спуск в лабиринт. Они увидели пики ограды, кроны деревьев, освещенные уличным фонарем, и рванулись наверх. У самого выхода в небольшой темной луже лежало человеческое тело.
Обежав его, они кинулись к спасительному лазу. В Чапаевском переулке, не в силах сдерживаться больше, она завыла в голос.
– Молчи, молчи, - просил он ее до тех пор, пока она не замолчала. А когда замолчала, сказал: - Обязательно что-то делать надо, что-то надо делать!!!
– В милицию позвонить!
– догадалась она и при свете фонаря увидела свои ноги: - Валя, я чем-то туфли испачкала.
– Кровью, - сказал он, и она снова заплакала.
Телефонная будка стояла у военной гостиницы. Они забились в коричневый домик, и он набрал 02. И милиция осведомилась: что, мол, надо.
– В Чапаевском переулке у недостроенного катка только что убили человека!
– сказал он и потом долго слушал, что говорили ему. Повесив трубку, ввел ее в курс дела: - Просили подождать их.
– Валя, я боюсь из будки выйти, - призналась
– Давай в будке ждать.
– Нас все равно через оконце видно.
– А мы присядем, - решил он, и они присели. В темноте, в тесноте было еще страшнее, но выходить на улицу, прятаться где-то еще просто не было сил. Она извлекла из рукава кофточки носовой платок и стала оттирать им носок светлой матерчатой туфли.
– Не оттирается, - пожаловалась она.
– Кровь, - во второй раз пояснил он, и она заплакала, и плакала до тех пор, пока в Чапаевский не ворвались, мелькая лечебным синим светом, три милицейские машины.
– Роман Петровский, Цыган, - опознал труп Смирнов.
Цыган лежал на спине, и две дырки было в нем - в груди и в шее. Видимо, пуля, угодившая в шею, зацепила аорту, поэтому и крови много натекло. Смирнов обернулся к Казаряну:
– Очень мы с тобой, Рома, дело ловко закрыли. Колхозника вылечат и под суд. Полный порядок! А куда мы с тобой это тельце денем?
– В морг, - ответил за Романа Андрей Дмитриевич. Смирнов сильным батарейным фонарем освещал труп, и они втроем, ожидая, когда кружным путем подъедут машины, рассматривали Цыгана.
Он и в смерти был красив, любимец путешествующих дамочек. И одет был шикарно: мокли в кровавой луже светлые фланелевые брюки, новенькая американская кожаная куртка, свитер с оленями.
Подпрыгивая на ухабах, подобрались все три машины и шестью фарами, включенными на ближний свет, уставились на распростертое на земле тело.
– Не отходить пока от машины!
– приказал Семеныч и торжественно вывел Верного. Оперативники, влюбленная парочка, которую сюда подвезли, эксперт, шоферы прижались к автомобилям, и Семеныч приступил к священнодействию, двигаясь с Верным шаманскими кругами.
– Когда это произошло?
– криком спросил у парочки Смирнов.
– Полчаса тому назад, наверное, - ответил робко парень, а девушка добавила:
– Совсем-совсем недавно, даже полчаса не будет!
Верный рывком натянул поводок.
– Взял!
– обрадовался Смирнов. Семеныч кивнул.
– Тогда действуй, Семеныч. Тебе сегодня раздолье. Вряд ли кто след затопчет.
Верный поволок Семеныча к лазу. За ними двинулись два оперативника.
– Только бегом, бегом! Может, достанете? Семеныч, выдержишь? крикнул вдогонку Смирнов.
– Мы-то выдержим!
– не оборачиваясь, крикнул Семеныч.
– Твои бы не отстали!
Опергруппа отлепилась от автомобилей и приступила к делам. Только парочка стояла. Там, где поставили. Смирнов отыскал глазами Ларионова, поймал его взгляд, распорядился:
– Сережа, за тобой - тщательный осмотр.
– Сам же подошел к парочке: Ребята, давайте в машину. Там и поговорим, не спеша.
Они устроились сзади, а Смирнов, встав коленями на переднее сиденье "Победы", сначала разглядывал их, а потом стал спрашивать.