Забвение
Шрифт:
Она закрыла глаза на мгновение.
— На что это было похоже?
— На внезапную остановку дыхания. — Я тут же опустил руку и придвинулся ближе к ней. — А потом в груди начало печь, как от огня, я не мог пошевелиться и сразу понял, что с тобой случилась беда. К счастью, Эндрю с Доусоном смогли отвести меня к машине так, что никто ничего не заметил. Извини, но жареного цыпленка я тебе не принес.
Я чуть заметно улыбнулся.
— Ни разу еще мне не было так паршиво. Я попросил Доусона связаться с Ди и сказать ей, чтобы она срочно проверила, как там ты. Сам был
— Деймон, а как ты сейчас себя чувствуешь?
— Прекрасно. А ты?
— Неплохо. Ты спас мою жизнь. Точнее, обе наши жизни.
— Да чепуха это все. — И это не должно было случиться.
Кэт изумленно посмотрела на меня перед тем, как перевернуться на кровати. Она взглянула на прикроватную тумбочку с часами. Шел второй час ночи. Паника пробежала по ее лицу, когда она сжала одеяло в руках.
— Мне надо домой! Там же везде кровь, и когда мама вернется утром, то…
— Мы все уже убрали. — Успокоил я ее. — Позаботились и об Уилле, и о доме. Твоя мама совершенно ничего не заметит.
Она слегка расслабилась, но это было ненадолго. Ее глаза закрылись, а лоб сморщился.
— Кэт, — сказал я. — Котенок, о чем ты задумалась?
— Я его убила. — Слезы потекли по ее щекам. — Я убила его, и мне было абсолютно все равно.
Я положил свои руки на ее голые плечи.
— Ты сделала то, что должна была, Кэти.
— Нет, ты не понимаешь. Мне было все равно, но так же нельзя! — Она хрипло засмеялась. — Господи…
Боль, настоящая и мощная вонзилась в мою грудь.
— Кэт!
— Что со мной не так? Ведь со мной что-то не так. Я могла просто разоружить его, остановить, а вместо этого…
– Он пытался тебя убить. Он в тебя выстрелил. Ты просто защищалась.
Она покачала головой, и в тот момент она сломалась. Боль и ужас от того, что ей пришлось пережить, что ей пришлось сделать, проявились на ее лице и заполнили каждую слезу, что она проронила. Я издал гортанный вопль и обхватил ее руками вместе с одеялом. Ее слезы продолжали течь, пока я баюкал ее в объятиях, крепко прижимая к себе.
Кэт попыталась высвободиться из моих рук, но я удержал ее.
— Деймон, я — чудовище, я такая же, как Блейк.
— Что-что? Поверь, у тебя с ним нет ничего общего. Как тебе вообще пришла в голову подобная идея?
— Нет, это правда! Блейк убил потому, что пришел в отчаяние. Ну, и в чем же разница? Ее нет!
Не веря своим ушам, я покачал головой.
— Это не одно и то же.
Кэт сделала глубокий вдох.
– И я сделала бы это снова. Клянусь, если кто-то будет угрожать маме или тебе, я опять сделаю то же самое. После того, что случилось с Блейком и Адамом, я это поняла. А это неправильно, люди не должны так поступать.
— Нет ничего неправильного в том, чтобы защитить того, кого любишь, — возразил я. — Ты думаешь, мне нравилось убивать? Нет! Но я не могу вернуться в прошлое и изменить его.
Она вытерла щеки тыльной стороной ладони, ее плечи задрожали. А слезы продолжили подступать.
— Деймон, со мной все по-другому.
— Это еще почему? — Я положил ладони на ее щеки, заставляя ее посмотреть на меня сквозь пропитанные слезами ресницы. — Помнишь, когда я убил на складе тех двух офицеров Минобороны? Я тогда возненавидел себя, но у меня не было выбора. Если бы они подняли тревогу, все было бы кончено, а я не мог допустить, чтобы тебя схватили. — Я вытер слезы с ее лица, поймав ее взгляд, когда она попыталась отвернуться. — Я ненавижу то, что пришлось сделать, Кэти, ненавижу всем сердцем, что пришлось забрать чьи-то жизни, неважно — Аэрумов или людей, но выбора не было. Ты тоже не должна слепо принимать случившееся, не должна радоваться, но понять, почему так поступила.
Она взяла меня за запястья.
— А если… Если я все-таки радуюсь?
— Вовсе ты не радуешься, Кэт. — Разве она не видела, как ей было плохо после произошедшего? — Я знаю.
— Почему ты так думаешь? — прошептала она.
Я слегка улыбнулся.
— Потому что я знаю, в глубине души ты — хорошая. Ты — воплощение тепла и света, которого я недостоин, однако ты почему-то считаешь, что я тебя заслуживаю, несмотря на все мои дурные качества. Знаешь о них, но веришь, несмотря ни на что.
— Я…
— Именно потому, что по своей сути ты добрая, ты всегда такой останешься. — Я обнял ее за плечи. — И никакие твои слова или поступки не могут этого изменить. Горюй, Кэти, плачь, если хочешь, но никогда не упрекай себя за то, что вне твоей власти. В общем, ты — лучше Блейка, и точка. А сейчас выкинь всю эту гадость из головы.
Ее слезы начали высыхать, и глаза, цвета грозового неба, стали мягче и светлее. Все еще дрожа, она подалась вперед и прижалась губами к моим. Мои пальцы сжимали ее плечи. Ее поцелуй — черт, я опасался, что уже никогда не испытаю этого чувства снова. Я мог ощущать соленый вкус ее слез и растущую жажду. Поцелуй углубился, и на этот раз это было по-другому, все отличалось от предыдущих раз.
В поцелуе выражалось множество эмоций — вера в то, что мы преодолеем черную полосу, наша надежда на будущее, готовность принимать друг друга такими, какие мы есть, сдерживаемая тоска по несбывшемуся. Я хотел, чтобы чувства, что мы испытывали, поглотили нас.
Кэт отстранилась. Наши глаза встретились. Я погладил ее щеку и произнес три коротких слова на своем родном языке, слова, что были могучими, все равно не могли в полной мере выразить то, что я испытывал к ней.
— Что ты сказал? — спросила она.
Улыбнувшись, я поцеловал ее снова. В момент, когда она отпустила одеяло, позволив ему сползти до ее обнаженных бедер, я затаил дыхание.
Я осторожно положил ее на спину, и она обвила меня руками. Время текло одновременно быстро и медленно, в то время как мы целовались. В этой комнате не осталось ни чего и ни кого кроме нас. Одеяло было отброшено в сторону, и наши ноги сплелись. Мы двигались, переплетаясь друг напротив друга. Мои руки дрожали на ее разгоряченной коже, когда она выгнула спину. Я изучал ее тело, уделяя особое внимание небольшому шраму, находящемуся недалеко от сердца, я провел по нему кончиками пальцев, затем губами и, наконец, языком.