Забытая реликвия
Шрифт:
Когда отец Магнара стал вампиром, он убежал от них, и воспоминание поблекло.
Я проглотила комок в горле, пытаясь справиться с тем, что только что увидела. Если это было правдой — а я была убеждена, что здесь он не мог мне солгать, — тогда это действительно что-то меняло. По крайней мере, я так думала. И, возможно, Магнар и Джулиус тоже согласились бы.
— Ты все равно убил остальные кланы сто лет спустя, — выдохнула я. — Если тебе было так плохо из-за этого, то зачем было драться с ними в тот день?
Вместо
— У нас вообще не было жизни, пока были живы истребители. Это была война. Я не горжусь этим, но в то время это казалось единственным выходом. Мы или они.
— А сейчас? — Спросила я.
«Они», насколько я знала, сократилось до трех, а «мы» исчислялись тысячами.
— Сейчас… я думаю, боги были виноваты все это время. Они прокляли мою семью и сделали нас такими, какие мы есть. Они создали истребителей и настроили их против нас. Они использовали нашу ненависть как отвлекающий маневр, чтобы мы забыли, кто на самом деле виноват в наших страданиях.
— Ну, вы все были глупцы. Я знала, что проблема в Идун, с того самого момента, как впервые услышала имя этой сучки, — прорычала я.
Эрик мрачно улыбнулся мне, и меня поразило это странное чувство товарищества по отношению к нему. — Тогда, может быть, пришло время нам выяснить, что с этим делать.
Я колебалась. Идея сразиться с богами была очень заманчивой, но в данный момент у меня были более насущные проблемы, чем божества.
— Единственное, чего я хочу прямо сейчас, — это увидеть свою сестру, — ответила я.
Взгляд Эрика потемнел. — Я не думаю, что это хорошая идея на какое-то время. У нее могут возникнуть проблемы с сопротивлением зову твоей крови. Если она причинит тебе боль, укусит тебя, тогда я не знаю, простит ли она себя когда-нибудь.
— Она никогда не причинит мне вреда, — мгновенно ответила я.
Челюсть Эрика дрогнула, и раздражение наполнило меня, поскольку я могла сказать, что он не согласен.
— Только потому, что она сейчас похожа на тебя, не начинай думать, что знаешь ее лучше меня, — огрызнулась я, прежде чем он успел сказать что-нибудь, чтобы возразить мне. — Так что просто заставь ее позвонить мне. Потому что, если ты этого не сделаешь, я приду за ней лично, и если ты захочешь остановить меня, тебе придется убить меня. И после этого ты сможешь узнать, как сильно она тебя любит.
Я не дала ему возможности ответить, исчезая из его сна и вернувшись в свое собственное тело. Однако я не заставила себя проснуться. Мне нужно было отдохнуть, и мой лучший
Я
пролежала в объятиях Эрика дольше, чем следовало, зная, что оттягиваю неизбежное, но мысль о разговоре с Келли была ужасающей. Что, если она презирает меня сейчас? Что, если она больше не сможет находиться рядом со мной? Она только сейчас начала смотреть на вампиров по-другому, сможет ли она смотреть на меня также, как на ту, кем я была раньше? Или она увидит только монстра?
Я вылезла из кровати, разминая свои конечности, которые были такими сильными, что к ним было трудно привыкнуть. Каждое мое движение ощущалось мощным, как взмах клинка. Я была оружием, которому дали жизнь. И я боялась того, на что могла быть способна.
Подойдя к прикроватному столику, я порылась в ящиках, решив найти телефон Валентины.
Когда я не смогла его найти, то некоторое время смотрела на Эрика, упиваясь видом его умиротворенного лица. Мой взгляд опустился к напряженным мышцам его пресса, и энергия хлынула в мои вены.
Я покачала головой, осуждая себя, заставляя ноги двигаться в противоположном направлении и направилась к шкафу. Я нашла джинсы и рубашку, чтобы надеть, натянула их, прежде чем тихо выскользнуть из комнаты. И я действительно была тихой. Абсолютно тихой. Как кошка, крадущаяся по дому.
Я спустилась по лестнице в кухню-гостиную открытой планировки, куда через окно лился лунный свет и все было до боли тихо. Мой взгляд упал на большую фигуру на диване, накрытую одеялом, у меня покалывало затылок, когда я смотрела на нее. Здесь кто-то спал?
Я подкралась к ней и, собравшись с духом, откинула одеяло, чтобы посмотреть, кто это был. Мое сердце застряло в горле от отвратительного зрелища, представшего передо мной. Тело Фабиана лежало грудой рядом с его отрубленной головой.
Мой рот приоткрылся от ужаса, когда его глаза уставились на меня, стеклянные, пустые и казавшиеся такими лишенными жизни, что я не понимала, как это возможно, что он сможет оправиться от всего этого. Но Эрик сказал, что он сможет исцелиться. И мне было невыносимо смотреть на него вот так, И я не могла смотреть на него в таком состоянии, что бы я о нем ни думала. Мои чувства подсказали мне, что делать, и я с гримасой подтолкнула его голову к шее.
Как только порванная кожа соприкоснулась, она сразу же начала срастаться.
Я с ужасом и благоговением наблюдала, как его голова вернулась к телу, а затем его конечности дернулись. Он стремительно выпрямился, набрасываясь на меня со злобным рычанием. Мои губы инстинктивно изогнулись, и дикое рычание вырвалось из моего горла.
Я ахнула, прикрыв рот рукой от такой реакции, и Фабиан замер, удивленно моргая, осматриваясь в новом окружении.
— Срань господня, — выдохнул Фабиан, увидев меня. Он был грязным, покрытым запекшейся кровью и нечистотами, его обнаженная грудь блестела, но вот он стоял, живой, насколько может быть живым любое бессмертное, немертвое существо.