Забытое
Шрифт:
— Всё хуже, чем мы думали, — говорит она, её глаза блестят после слёз. — Это не последствия травмы. Они что-то с ним сделали. Изменили его воспоминания или ещё что. Он думает, что живёт в столице и что у него есть невеста. Невеста! Ты можешь в это поверить? — она кажется совершенно раздавленной, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не прижать её к себе вновь.
— Думаешь, они промыли ему мозги, как твоей маме?
— Не знаю. Это явно не то же самое, потому что он не был подключен к этой вращающейся машине… — она запинается
— Что такое?
— Ну… — она колеблется. — Когда мы вытащили Трея из правительственного здания, там было оборудование, которое я никогда раньше не видела.
— Думаешь, это как-то связано с изменением памяти?
Её тоненькие плечи поднимаются и опускаются, когда она пожимает ими.
— Не знаю. Может быть?
— Но зачем? С чего бы Рэдклиффу или кому бы то ни было менять воспоминания Трея? Разве им было мало того, что они поймали его?
— А разве правительству бывает когда-нибудь достаточно? — произносит она с печальными глазами.
Не успеваю я ответить, как дверь в зал с шумом распахивается второй раз, и вбегает Эмили с запыхавшейся матерью следом.
— Вот вы где, — взвизгивает Эмили, когда замечает нас с Сиенной.
Сиенна и её мама уже полностью восстановились, но я знаю, что Сиенна не хочет оставлять Трея, а Вивиан не хочет оставлять Сиенну, и поэтому предложил им оставаться здесь столько, сколько пожелают. Мне больно видеть, как Сиенна постоянно кружит над Треем, но я желаю только лучшего для неё.
К счастью, отец старается держаться в стороне — по большей части. А по меньшей — упрямо отрицает какую-либо связь с Треем. Как мог мой отец не знать, что у меня есть ещё один брат? Как он мог не знать, что мама вынашивала двух детей? Отец известен как гениальный генетик, и в то же время он умудрился как-то это проморгать? Это не кажется вероятным или даже возможным. И я задаюсь вопросом, что же он пытается скрыть.
А Трей? Хоть мы и близнецы, но всё же абсолютно разные. Он преступник из пустыни, а я наследник огромной империи. Может, в нас и течёт одна кровь, но мы никогда не будем братьями. По крайней мере, не в настоящем смысле слова.
— Пойдём плавать с нами? — просит Эмили. — Пожааалуйста, Си-Си? Пожааалуйста?
Я не могу не улыбнуться её таланту убеждения. Она сила, с которой следует считаться. Прямо как старшая сестра.
— Говорю же, — шепчу Сиенне, — она не успокоится.
— Прости, Эми, — отвечает Сиенна. — Сейчас не время. Может, потом как-нибудь?
Голубые глаза Эмили обращаются ко мне.
— Зейн? А ты?
Прежде чем я успеваю ответить «да, я с радостью пойду с тобой в бассейн, как только мы договорим с твоей сестрой», Сиенна вздыхает и отвечает за меня:
— Потом, Эмили. Зейн тоже занят.
Эмили сводит маленькие бровки, но пока она не бросилась в слёзы, я присаживаюсь на корточки и беру её крохотные лапки в свои ладони:
— Я
Её лоб моментально разглаживается, а рот растягивается в робкой улыбке.
Вивиан кладёт руки на плечи Эмили.
— Всё нормально? — спрашивает она старшую дочку.
Я выпрямляюсь и отхожу в сторону, слушая, как Сиенна сообщает своей маме последние новости о состоянии Трея. Не знаю точно, как много она рассказала матери, но мне известно, что Вивиан несколько раз навещала Трея.
Когда Сиенна заканчивает говорить и делает глубокий вдох, чтобы унять дрожь в голосе, её мама отвечает, всем видом выражая сочувствие:
— Мне так жаль, милая, — Вивиан открывает рот, будто хочет добавить что-то ещё, но Эмили тянет её за руку.
— Мамочка, пойдём, я хочу плавать.
Вивиан посылает нам извиняющуюся улыбку.
— Зейн, тебе не кажется, что Сиенне не помешало бы немного отвлечься? М? — она переводит взгляд на меня, намекая на скрытый подтекст.
Больше всего на свете я хотел бы, чтобы Сиенна забыла про Трея. Забыла, что когда-либо любила его — моего потерянного в детстве брата-преступника. Я прилагаю усилия, чтобы не стиснуть зубы.
— Конечно. Посмотрим, что можно придумать.
Когда Вивиен с Эмили выходят из тренажёрного зала и дверь с лязгом закрывается за ними, Сиенна разворачивается ко мне с горящими глазами.
— Что это было?
— О чём ты? — прикидываюсь дурачком.
— Ты и моя мама. Вы двое объединились против меня?
Я усмехаюсь.
— Не против, а ради тебя.
Она упирает руки в бёдра и сужает глаза.
— Как вы собрались меня «отвлекать»?
Я быстро обдумываю, что же может ей понравиться.
— Мы могли бы съездить куда-нибудь, проветрить мозги. К плотине, например?
Она быстро мотает головой.
— Я бы предложил «Мегасферу», но её больше нет, — как только слова вылетают из моего рта, я тут же хочу забрать их обратно. Её щёки краснеют.
— Прошу тебя, не начинай, — предупреждает она.
Я поднимаю руки, сдаваясь.
— Прости.
Есть одно место, где она, скорее всего, никогда не была.
— У меня есть идея.
Гейтвей кажется отмершей частью города с его полуразваленными строениями и рушащимися постройками. Так что когда мы подъезжаем к одному из заброшенных зданий — прямоугольной кирпичной постройке, — меня не удивляет то, как вздрагивает Сиенна. Из этой части города будто высосали жизнь, оставив только руины и плесень.
Пока мы выходим из машины, Сиенна не спускает глаз с постройки. Она поворачивается ко мне с вопросом в глазах.
— Что это за место?
Шесть афиш, вывешенных вдоль стены, уже потрепались от времени, уголки некоторых порваны. Их покрывает такой слой пыли и грязи, что никак не разглядеть, что там было изображено.