Забытые чувства
Шрифт:
Она прижимает свою ладонь к груди, туда, где бьется сердце, и этот жест кажется таким знакомый, что моя рука рефлекторно его повторяет.
– Я с тобой. – говорит она, и я киваю, чувствуя что-то похожее на слезы в уголках глаз. – Мы с Бьянкой сделаем все возможное, чтобы ты не выглядела слабой.
Не знаю почему, но от ее слов становится легче дышать. Опустив ладонь, я расправляю плечи. Эдда убирает свои руки за спину, принимая стойку солдата, готового к приказу.
– Будь готова сегодня, как никогда раньше.
– Поняла.
Небо затянуто серыми тяжелыми тучами. Конвой из машин перегородил улицу до самого кладбища. Я сижу в машине, наблюдая за тем, как несут гроб к вырытой яме. Под тенью старого дуба собрались все. Братья Риччи со своим семьями, среди них только один молодой человек, как я поняла, Филиппо Риччи, будущий капо Лос-Анджелеса. Это с ним Бьянка проводила время в Лас-Вегасе. Интересно, что Филиппо делал там, помимо участия в гонках?
Недалеко от них стоят люди из Лас-Вегаса.
Бернардо Герра разговаривает со своим старшим сыном Орландо. Синтия с матерью стоят в стороне. После вчерашнего их семья определенно точно первая в списке моих врагов.
Мартино Конте, второй капо Лас-Вегаса явно нервничает, то и дело бросая взгляды на Бернардо. Эти двое не дают мне покоя. У меня возникает дурное предчувствие. В последнее время Лас-Вегас и так привлекает к себе немалое внимание. Они перетягивают на себя одеяло и явно набирают мощь. Сегодня точно что-то намечается. Вот только, что именно?
Я вздыхаю, скользя взглядом дальше. Тетя Габриэла стоит вместе с мужем Паоло и детьми в стороне от всех. Рядом с ними Риккардо со своей семьей. Капо Сан-Франциско пока единственные, кому я могу хотя бы немного доверять.
Энцо кивает мне издалека. Пора. Я беру небольшую шляпку с соседнего сиденья и прикрепляю ее к волосами, закрывая лицо черной вуалью. Затем натягиваю черные кожаные перчатки и слегка стучу в окно, подавая сигнал Антонио. Он тут же открывает дверь и помогает вылезти из машины. На мне длинное обтягивающее платье, доходящее до колен. Черные шпильки слегка утопают в гравии. Каждой клеточкой своего тела я ощущаю взгляды присутствующих на себе. Все ждут моего падения. И у меня нет права на ошибку.
Каллиста с сестрами выходят из соседней машины. На мачехе лица нет, но она скорее умрет, чем опустит голову на публике. В этом мы похожи.
Расправив плечи, я ступаю на слегка пожелтевший газон и уверенно направляюсь вдоль памятников. Сестры и мачеха в окружении телохранителей идут следом…
Похороны отца были шикарными. Энцо устроил все на высшем уровне. Однако не было теплых речей и долгих прощаний. Все, как один повторяли одно и то же.
Соболезную вашей утрате.
Эти три слова утратили для меня смысл. Думаю, что и для остальных они ровным счетом ничего не значат. В нашем мире смерть и похороны слишком частое явление, чтобы вникать в значение самого слова «соболезную».
Радует одно – пока никто ничего не предпринимает.
Мы с сестрами держимся особняком, выстроившись в ряд. Я напряжена до предела, готовая в любой момент среагировать на малейшую угрозу…
– Madonna ( итал. «мать моя женщина»). – выпаливает Бьянка, и я отрываю взгляд от своих капо. – Это Елена?
Поворачиваю голову в ту сторону, куда указывает сестра. Недалеко от церкви из машины выходит молодая девушка, с черными, как уголь, волосами, собранными в элегантный пучок на затылке. Она направляется в нашу сторону. За ней тенью следуют четверо телохранителей.
Это она. Елена. Жена Сандро Ломбарди. Моя младшая сестра. Все присутствующие заметно напрягаются. Многие даже тянутся к оружию.
– Никто не станет стрелять в мою сестру на похоронах моего отца. – тихо, но с явной угрозой произношу я, оглядев толпу. Священник, читающий до этого момента молитву над гробом отца, замолкает.
Напряжение становится практически осязаемым, словно одно неверное движение может привести к бойне. Антонио делает едва заметный шаг вперед, практически полностью закрывая меня от Бернардо Герра, но его жена не стесняясь бросает в мою сторону гневные взгляды. Очевидно, ей не хватило вчерашних пощечин.
Елена останавливается в нескольких метрах от нас и вдруг оборачивается к своим людям, что-то говоря. Те заметно напрягаются, но замирают на месте. Сестра в одиночестве проходит остаток пути.
Я не видела ее больше трех лет, со дня ее свадьбы. Она бы не явилась на похороны отца без веской причины. Сами похороны не достаточно веская причина для приезда жены Сандро Ломбарди. Со смертью отца закончился и мир между нами. Разумеется, им хватает и Этерно под боком, однако я бы в жизни не стала недооценивать Сандро.
Елена крепко обнимает свою мать, затем переключается на Эдду с Бьянкой, и только потом очередь доходит до меня. Наши взгляды сталкиваются.
Она изменилась, повзрослела. И дело не только во внешности. В ее глазах исчезли эти, знакомые мне, безрассудные нотки. Думаю и во мне она видит изменения. Нам требуется пара секунд, чтобы оценить друг друга, и она первая заключает меня в объятья, шепча на ухо:
– Нужно поговорить.
Я бросаю взгляд в сторону церкви, отстранившись, и она понимает меня без слов. Коротко кивнув, Елена Ломбарди возвращается к своим людям и держится на расстоянии до конца церемонии. Давольно разумный шаг.
Священник закончил молитву. Гроб медленно опустили в землю.
Мачеха вместе с верхушкой Короны направилась в наш особняк. Около десяти машин отъехало от кладбища и скрылось за горизонтом. Все шесть капо сегодня будут под одной крышей. Мне нельзя задерживаться. Что-то явно планируется. Я заранее попросила Антонио усилить охрану как на территории, так и внутри дома. Однако это дурное предчувствие не исчезает.