Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Шрифт:
ЖОРЖ. А, прозвище… жаль.
ЛОЛОТ. Садитесь же.
Ловите. Вот так будет мило и уютно. Да что же вы?
ЖОРЖ. Боюсь, слитком уютно.
ЛОЛОТ. Боитесь? Но я не волк, а вы не Красная Шапочка.
ЖОРЖ. Не волк, а страшно.
ЛОЛОТ (смеется). Страшно? Чего? Ну, как хотите. Только неуютно разговаривать стоя.
ЖОРЖ.
ЛОЛОТ. Ну, ничего, так ничего. А я ужасно люблю забраться вот так с ногами на диван. Чтобы был полумрак, горящий камин…
Смотришь, как извиваются синевато-красные змейки огня… что-то шепчут… переносят туда, домой… и грезится, что есть в жизни какая-то извечная мудрость… И справедливость. И может быть, правда, что там, в России, ее начало. И вот-вот утвердится в мире что-то неуловимо прекрасное, пленительно-таинственное… И будут милые женщины с доброй, изящной душой… мужчины, благородные…
…рыцари справедливости.
И дети, здоровые, румяные, счастливые, наивные, как там, у нас, ландыши в поле.
ЖОРЖ(тихо, ей в тон). И прекрасные девушки, как незабудки там, у нас, на нашей родине…
ЛОЛОТ (вдруг заметив его, садится чинно. Вздыхает). Какой вы преувеличенно рыжий, я нахожу, что… le bon Dieu [76] перестарался, создавая вас. Слишком сгустил краски.
76
Боженька.
ЖОРЖ (тоже вздыхает, потом улыбается). Вот вам и красивые мужчины — рыцари, которые умеют создавать красивую жизнь.
ЛОЛОТ (сердито бросает подушечки). Да черта с два, умеют. (Опять сердито ткнув кулаком в подушку.) Даже в любви объясниться не умеют. Ну и народ. Des ramolis [77] . Или этакой дядя семи пудов веса…
ЖОРЖ. Хорошо, что с весом.
77
Маразматики.
ЛОЛОТ. И нос… такой, знаете, сизой шишкой… такой показательный.
ЖОРЖ (смеется). Вы очень изобразительно говорите.
ЛОЛОТ. Или денди, с моноклем в глазу, такой тонкий, гнущийся, как… глиста. Мерзость, правда?
ЖОРЖ. Мерзость.
ЛОЛОТ. И такие вот приходят к таким женщинам.
ЖОРЖ. Куда же им идти, как не к «таким
ЛОЛОТ. И хотят жениться, и иметь детей.
ЖОРЖ. Не хотят ни того ни другого.
ЛОЛОТ. Ах, пожалуйста, знаю. И никогда, ни одного настоящего слова не скажут.
ЖОРЖ. Какое такое «настоящее» слово?
ЛОЛОТ. Не знаю. Но есть настоящее что-то, здоровое. Одно слово — убедительное.
ЖОРЖ. Ага, идем под венец?
ЛОЛОТ (смотрит на него). Нет, знаете, ваш голос, кажется, много лучше вас. Фи. (Сама зажмуривает глаза и зажимает ему своими пальцами веки.) Вслушайтесь, как пошло, грубо. (Снимает руки.)
ЖОРЖ. Ах, как жаль. Пока на моих веках лежали ваши пальцы, я перенесся домой, в Россию, и началась сказка. Сумрак загорелся алмазами, горящий камин…
ЛОЛОТ. А горящий камин был?
ЖОРЖ. И была милая девушка с изящной душой и переливчатыми глазами.
И ребята славные.
ЛОЛОТ. Замурзанные? Ужасно люблю замурзанных ребят с толстыми щечками и носиком пуговкой. (Открыв глаза и подождав.) И все?
ЖОРЖ. Ах вы, милая девушка.
ЛОЛОТ (очень доверчиво). И это очень мило, что вы больше не называете меня особой. (Смеется.) «Особа». Сейчас же вслед нужно прибавить, какого ранга. Правда? Ну, сядем и поговорим, надеюсь, что вам теперь уже совсем не страшно?
ЖОРЖ. Ой, страшно, и до чего еще страшно.
ЛОЛОТ (взглянув на него). Чего же?
ЖОРЖ. Так вот смотреть не надо. Глаз ваших страшно. Бесенят в них о-ой как много.
Послушайте, я ничего не понимаю. Я пришел сюда… то есть, не я, он, Дми… мой товарищ шел сюда, а я остался.
ЛОЛОТ. Я вас не приглашала.
ЖОРЖ. То есть как это не приглашали? А это? (Показывает газету.)
ЛОЛОТ (спокойно). Объявление.
ЖОРЖ. Объявление, да… Знаю, вижу. Но что оно должно означать?
ЛОЛОТ. Вы читали.
ЖОРЖ. «Молодая, светская барышня желает познакомиться».
ЛОЛОТ. Вот мы и познакомились.
ЖОРЖ. А дальше что?
ЛОЛОТ. Oh, ne m’embetez pas [78] . Дальше? Вы знаете, что дальше.
ЖОРЖ. Да, конечно, я знаю, что при таких обстоятельствах бывает дальше… но… (несколько несмело) нужны некоторые формальности.
78
Ох, не морочьте мне голову.