Забытые пороки. Том I
Шрифт:
Через пять дней — именно столько понадобилось, чтобы запастись дротиками и отваром для них, Рирз и его бойцы выступили вновь.
Лишь только рассвело, сотня воинов во главе с бастардом Холдбиста вошли в тот самый лес, откуда недавно бежали сломя голову.
Разведчики справлялись со своей работой весьма неплохо, Говорящий-с-духами не встречался им на протяжении всего пути. Им никто не встречался.
Рирз начал волноваться, уж не идут ли они в ловушку? А быть может, местные сбежали в какую-нибудь другую деревню? Или, например, вскарабкались на
Шестеро его лучников успели выстрелить стрелами с зельем во вражеских шпионов прежде, чем те скрылись среди деревьев. Да, эти дикари могли и не выжить, но ведь есть и еще.
Основная схватка началась уже около самого поселения местных. Говорящий-с-духами в этот раз припоздал, трое воинов Рирза успели нашпиговать его стрелами прежде, чем он вновь завыл свою песню. Когда старик упал, все дикари разом словно поникли, а затем, видимо, из злости и желания отомстить, с удвоенной силой стали сражаться за свои жизни.
Среди сражавшихся были не только мужчины, но и женщины. Даже дети, лет с десяти, держали в руках оружие и с пронзительными криками напрыгивали на солдат Холдбиста, ломали об кольчугу свои копья, но не отступали. В воинов летели камни и песок, летели ветки и угли, глиняная посуда и все, что сообразительные дикари могли использовать, чтобы замедлить натиск вооруженного и подготовленного отряда.
Рирз слышал вдохновляющие крики одного из местных — рослого, с голым торсом, разрисованного разноцветными красками, с длинными косами, украшенными как у барышни. Бастард достаточно выучил язык, чтобы понять — этот мужчина убеждает не сдаваться и защищать своих детей. Сообразительности тому, кто страстно желал стать лордом хватало, чтобы узнать в этом человеке вожака. Если обезглавить дикарей, их пыл, вероятно, поубавится.
Незаконнорожденный сын Рогора Холдбиста крикнул своим солдатам, что были рядом с ним и бросился к вожаку. Он никогда не славился бесстрашием, не был удивительно-талантливым бойцом и не считал, что главарь должен подавать пример, что опасен для жизни, но увлекся битвой.
Он не обращал внимания на то, где он, на то, сколько здесь людей и идут ли за ним, он, пожалуй, чрезмерно хотел добиться новой поставленной цели — желание убить вражеского командующего захватило его целиком.
Может, люди не послушали его, может, не успели за ним, но за поселением, где бастард догнал свою цель, он оказался в меньшинстве. Вожак и ещё четверо недругов окружали его.
О, такого исхода он не ожидал и совершенно не желал. Большая часть чужаков жива, ведь их скорее усыпляли, чем убивали, но не рассказывать же это разгневанным мужам. Неужели, его глупые люди не могли меньше радоваться женщинам-дикаркам и больше следовать за своим лордом? Неужто, он сам не мог подумать заранее? Умереть так глупо, не вернуться из первого похода, который обещал успех?
Рирз ненавидел в тот момент себя, ненавидел отца и мать, что возжелала лечь к лорду в постель. Он ненавидел весь мир и испытывал страх.
Вожак дикарей закричал ему что-то про возмездие и мир погрузился во мрак…
Бастард почувствовал боль в ноге — сильную, ноющую, словно она была все время, но он лишь теперь смог ее осознать. Он потянулся вниз, к источнику боли и обнаружил, что в его ногу воткнут нож из кости какого-то зверька. Рирз не помнил, как получил эту рану и охнул. Осознание, что он все еще на ногах не сразу пришло к нему; он осмотрелся, подхватил с земли чье-то копье и приготовился сражаться.
Но враги вокруг будущего лорда закончились, хотя битва еще шла там, с той стороны поселения. Да и, скорее, не битва, судя по одиночным крикам женщин и радостному гоготанию мужчин из его лагеря.
В нескольких шагах от Рирза лежал один из дикарей с воткнутым в него мечом, который вошел настолько глубоко, что даже часть рукояти погрузилась в тело. Какой же силой нужно обладать, чтобы так проткнуть человека? Чуть дальше лежали тела, вернее, то, что еще осталось от трех людей — их будто разорвали пополам, оторвали конечности и побили о землю с силой, недоступной любому из людей. Вожак дикарей был мертв, он выглядел ничем не лучше распотрошенных товарищей, в его руке осталось копье, перепачканное кровью.
Тело бастарда болело, его завтрак рвался наружу, перед глазами картинка лишь со временем стала приобретать четкость. Его разум был затуманен, память отказывалась выдавать то, что произошло здесь, одного взгляда на руки хватило, чтобы понять, что они все в крови, подсыхающей и стягивающей кожу.
За своей спиной Рирз услышал шорох. Враг.
Но источником звука оказался совсем не дикарь. На трех нижних ветках висел связанный юноша, стройный, с приятным привлекательным лицом, его испачканные и потные волосы, вероятно, когда-то были светлыми, а потрепанные и порванные одежды казались добротными и дорогими. И, на удивление, он залепетал на родном языке Рирза.
— О, Боги, молю вас… только не смотри на меня. Не надо. Не смотри. Не иди сюда, о, нет, пожалуйста, не трогай…
— Что ты лепечешь? Ты знаешь мой язык? Кто ты такой?
Юноша вздрогнул и уставился на Рирза с нескрываемым удивлением, бастард даже думал, что тот заплачет от счастья или от горя.
— Ты понимаешь меня! Какое счастье, Боги услышали меня! Я… Я лорд Вихт Вайткроу. О, как же я счастлив, что встретил человека из Ферстленда!
Вихт
Замок Дэйбрейк Династии Вайткроу в Новых землях не отличался изысканными украшениями, но впечатлял своими размерами, тремя внешними и тремя внутренними стенами. Массивное строение окружали несколько садиков, посреди одного из них раскинулось озеро.
Венс рассказал Вихту, что оно было здесь, когда строительство начиналось. Это дало возможность надежно укрепиться и не терять людей в попытках найти воду. Венс не участвовал в строительстве, тройняшки родились, когда стены замка и его основная часть стояли, он слышал о возведении и проблемах во время него от матери.