Забытые: Тени на снегу
Шрифт:
Люди переглянулись и закачали головами: мол, нет.
– А накануне? – подошедший Зим «подхватил» моё подозрение. – Днём или вечером? Или ночью?
Люди снова переглянулись, староста опять нервно отёр усы, но ответил не он. Высокий старик огладил бороду и подтвердил:
– Уехала. Чалка одна, с Солнцедивного. Пришлая по виду. Была туточа по делам, по гостевым. С четверть осени жила, вроде как у родичей. Всё какие-то травы ночные собирать уходила на закате – вродь как для супов своих. Сами-то они с прошлой осени мертвяков воющих боятся, запираются,
Я опустила глаза. И круг замкнулся… То-то посмертная тень Тихны дёргается и рвётся, показать что-то хочет… Наверняка это их с Гордой делишки. Надо найти спокойное место и как следует покопаться в памяти Тихны через её посмертную тень. Пока, к сожалению, у меня не было возможности сосредоточиться и изучить память даже поверхностно. Мама бы смогла… а я всё ещё расту.
– Где живут эти родичи? – спросила я резковато.
– Третья улица, восьмой дом, – нервно припомнил староста.
– Благодарю, – я повернулась к Зиму, но сказать ничего не успела.
– Плохо, Ось, – его глаза побелели и смотрели мимо меня. – Всё вокруг… плохо. Зима беспокойная. Злится, что её рано разбудили. Тревожится из-за чего-то. Нельзя нам тут застревать. К утру выезжаем… иначе даже я не вытащу. Бураном закроет. И стужей. И это будет только начало. Я слышу её голос вдали – голодным волком в степи воет. Надо выбираться из долины как можно быстрее. Там работают другие зимники, и даже если стужа развернётся, вместе мы справимся.
Тропа поглоти этих дурней, играющих с чужой силой… Забытые не только природу сезонов перекроили. Они много дряни разной оставили – спящей, потаённой… забытой. И если из-за сдвига излома она проснётся… В пути нам несдобровать.
– Так, – Зим тряхнул головой и серьёзно посмотрел на меня. – Я договорюсь с духом и помогу городу – сниму его чары, уберу наледь и добавлю защиты. А ты беги к тем родичам. Встречаемся у первых ворот. И во весь опор отсюда на ближайшем же псе.
Я кивнула и молча скользнула мимо людей в проулок.
Давно сгустилась ночь, небо и луну снова закрыли тяжёлые снежные тучи, но и город по-прежнему горел, и наледь отражала огонь. И я видела всё лучше. Мир и во тьме не терял красок – ночь казалась ранними сумерками: чёткие предметы, отличные друг от друга цвета. А к концу первой зимней четверти ночей для меня не будет до следующей осени.
Читая старые сказки, люди верили, что в искрящих горит огонь – костёр. И ошибались – в нас, как в озёрах, отражается солнце Шамира, и его лучи, искря, разогревают кровь, разгоняют окружающую тьму и наполняют силой.
Рядом с указанным домом тоже горел костёр, а подле него грелась немолодая семейная пара. И вертелась моя спутница. Когда я остановилась, Вёртка выбралась из сугроба и вернулась на своё место. И передала короткой мыслью одно: «Очаг».
– Вечера доброго, чалиры. Кто у вас гостил несколько дней назад? – начала я сходу.
– Жена брата моего младшего, – после удивлённого перегляда с женой ответил мужчина. – Зарна. Она постоянно за
– Одна?
Дружный кивок.
– С кем она общалась из местных? Чаще других? – у меня не шла из головы случайная мысль о пропадающем в чужих погребах торговце – любителя хмеля. Или всё же неслучайная.
– С Виденом. По торговым делам, – женщина смотрела на меня с любопытством. – А тебе зачем это, чали?
– Извини, чалира, не могу сказать, – вежливо улыбнулась я и продолжила: – Виден местный? Или приезжий?
– Как сказать… – мужчина снова переглянулся с женой. – Дом унаследовал от деда лет пять назад, но жил там редко. Всё туда-сюда сновал с торгом. Но… – и осёкся.
– Но? – подбодрила я, глядя на него в упор.
– Нынче в конце лета как вернулся – так и осел. Почти не выезжал. Запил с чего-то. Как Зарна наведалась – чуток очухался, а потом…
– Пропал? – догадалась я.
– Так он, чали, вечно… по погребам по чужим, – скривилась женщина. – То и дело вот так вот… пропадал. Мы его и не видали почти. То нету, то закупоренный ходит, даже в жару, до рукавиц.
То есть люди не поняли, что среди них поселился знающий… А беглянки прибыли в Солнечную долину, по слухам, прошлым летом… Кто они такие, мы знали. А вот кто этот парень, ещё предстоит понять. О том, что они путешествовали втроём, мы понятия не имели. Их всегда видели вдвоём – Тихну и Горду. Где они парня подобрали, чем совратили, за что убили?..
И, кстати, он действительно мог быть Виденом и торговцем – в прошлой жизни. Община не одобряла тех, кто хоть иногда жил прошлой жизнью, но и не запрещала, если дела знающих не забрасывались. И запить он мог, как Зим, из-за того, что умер – почти, но не совсем. А тут и ушлая девица с травками «нужными» подвернулась…
Любопытно, зачем он понадобился?..
– Как он выглядел? Где жил?
Мне описали обычную, непримечательную внешность – среднего роста, бородатый, востроглазый – и указали на соседнюю улицу, на дом наискось. Вёртка неохотно покинула своё убежище и снова отправилась разведывать. А я осторожно предупредила:
– Зарна в вашем доме кое-что оставила, и мне нужно это найти. Прошу, не ходите за мной, – и ещё осторожнее: – Ваш брат вам всё расскажет. Напишите. А у меня – время.
– Конечно, чали, – хозяин махнул на проём без двери.
А сам зашушукался с женой, и краем уха я услышала сердитое: «А я тебе говорила… Эт всё травки, из-за них поди…»
Обстановка дома была очень простой. Крохотный коридорчик – сапоги снять да тулуп встряхнуть, две небольшие смежные комнаты – кухня и спальня за занавесью. Рядом с очагом – бочка с водой с одной стороны, деревянная лестница на второй этаж – с другой, напротив – стол со стульями. А в очаге, за обережным кругом крупных камней, мирно потрескивало волшебное пламя – неопасное для прикосновения и случайных вещей, негаснущее, дающее тем больше тепла, чем холодней на улице. Знающие зарабатывали не только необычностями.