Забытые в небе
Шрифт:
– Мы второй день тут гуляем. – продолжал командир «партизан».
– Сдали, понимаешь, хабар – мы хороший хабар взяли в гостинице «Украина», – ну, и решили оттянуться. А где оттягиваться, как не в общаге? Первокурсницы, бухло, песни под гитару, разговоры душевные… Если б не Мессер – клык на холо… э-э-э, зуб даю, ещё дня два бы гудели!
– А теперь? – осведомился Егор, разглядывая виновника происшествия. Тот пришёл в себя и, приоткрыв глаз, наблюдал за реакцией командира.
– А теперь – всё, шабаш. – невесело ответил Чекист. – Хорошо хоть, никого не порезал, идиот! Влить отсюда поскорей надо,
– Как и Серебряного Бора? – не удержался от подколки Егор. Он помнил рассказ Чекиста о скандале с поножовщиной, учинённом там Мессером. За это «партизаны» были надолго отлучены от прелестей Поляны – включая оргии на пляже, сговорчивых замкадных девиц и почти дармовой филёвской самогонки.
Чекист вздохнул и невнятно выматерился.
– Вы, вот что… – Егор помолчал, что-то прикидывая. – Когда этот герой очнётся – ступайте в Мичуринское. Переночуете, а завтра, часикам, скажем, к трём, подгребайте в сквер, прямиком к памятнику Ломоносова. Есть выгодное дело.
Чекист насторожился.
– Кроме шуток – хорошо приподниметесь, да и реабилитироваться вам не помешает. А то, и правда, перестанут пускать в ГЗ. То-то Яша-то расстроится, кто ему распылители испытывать будет?
– Ну и зачем они тебе? Раздолбаи же, только всё испортят!
– Не скажи… – он провёл ладонью вдоль спины подруги, прикрытой только тончайшим шёлком. – «Партизаны» – ребята правильные, просто их энергию надо вовремя направлять на полезные цели. Да и опыта им не занимать: из каких задниц выбирались …
Любовники нежились на огромном двуспальном ложе. Его Егор всеми правдами и неправдами раздобыл в бывшем семейном общежитии и с великими трудами перетащил в комнату подруги. И теперь – в полной мере вкушал заслуженное удовольствие. Татьяна извлекла из шкафчика что-то восхитительно кружевное, прозрачное и невероятно соблазнительное, приобретённое в одном из тверских бутиков – и, судя по всему, намеревалась продемонстрировать любовнику свою неповторимость и бешеный темперамент.
– А Умар где? – поинтересовалась девушка. – Может, тебе его позвать? Уж точно лучше этих отморозков…
Она легла ему на грудь и, как бы между делом стала нежно покусывать мочку уха.
Егор замурлыкал от удовольствия.
– М-м-м… ещё! А об Умаре – откуда такой интерес? А ну признавайся, ты тоже передним не устояла? Знаю я вас, библиотекарш…
Умар, сын старейшины Добрынинского кордона Вахи Исрапилова, был сильваном, ребёнком, родившимся в Лесу. Его тонкие, «эльфийские» черты лица – нос, начинающийся выше бровей, бледно-зеленая кожа и кошачьи глаза с вертикальными зрачками, как магнитом, притягивали студенток. К тому же, ходило поверье, что сексуальная близость с сильваном способна наделить его партнёршу иммунитетом к Лесной Аллергии.
– Дурак! – девушка вид, что обиделась. – Я тебе что, дурочка с первого курса? А про Умара просто так вспомнила – сам же рассказывал, какой он классный боец!
Егор кивнул. Умар мечтал стать егерем, состоял в учениках у Бича – и успел неплохо себя проявить. Впрочем, среди обитателей Добрынинского кордона слабаков не водилось – близость Чернолеса с его кошмарными тварями волей-неволей вынуждала оттачивать боевые и охотничьи навыки.
– Умара уже три дня, как нет в ГЗ. Ваха прислал за ним почтовую белку, просил срочно прибыть на Кордон. Стряслось у него там что-то, я не в курсе…
– А меня ты тоже с собой не возьмёшь?
– Добропорядочные девочки…. – мстительно произнёс Егор, должны сидеть дома и читать умные книжки. Лазать по башням Федерации – не их де…
Договорить он не успел. Татьяна резким толчком впечатала его в подушку и вскочила коленями на живот. Егор едва успел напрячь брюшной пресс.
– Ах, та-а-ак… – угрожающе пропела она. – Добропорядочные, значит? Ты ещё смеешь со мной спорить, презренный раб?
Зловеще сощурив глаза, она улыбнулась – вернее сказать, оскалилась. Егор потрясённо глядел, как скромная библиотекарша превращается чуть ли не в гоголевскую панночку: сжала коленями рёбра любовника так, что те чуть не затрещали, впилась пальцами в плечи и склонилась к его лицу.
– Знаешь, что с тобой будет за неповиновение?
– Кхм – кхм… – донесся из распахнутого настежь окна звонкий девчоночий голос. – Эй, Студент, пока ты там ещё можешь соображать – может, выслушаешь? А потом развлекайся, сколько душе угодно.
Татьяна ойкнула, скатилась с постели, заворачиваясь в простыню. Из агрессивно-сексуальной «панночки» она за какую-то секунду превратилась в библиотечную серую мышку, застигнутую за предосудительным занятием. Егор чертыхнулся и кое-как прикрылся подушкой.
Снаружи снова прилетел язвительный смешок.
– Думаешь, я там увижу там что-то новое?
Яська устроилась на ветви огромного клёна в полутора метрах от Татьяниного окошка, неосторожно оставленного на ночь открытым.
– Думаю! – огрызнулся Егор. – И вообще: что за свинская манера – подглядывать в окна?
– Нет, мне это нравится! – сейчас же возмутилась белка. – Хорошенькие дела: сначала умоляет разузнать насчёт этой сумасшедшей, а когда ему приносят информацию на блюдечке – ещё и бухтит!
Егор разом забыл о своём пикантном положении.
– Ты что, разузнала? Не тяни, излагай. Только покороче, ладно?
Он сделал умоляющие глаза и чуть кивнул, указывая на Татьяну. Та, завернувшись в простыню, забилась в угол и оттуда испепеляла и любовника, а заодно и незваную гостью гневными взглядами.
– А то! – гордо ответила Яська. – Если совсем коротко: наши девчонки видели, как она врезалась в небоскрёб Федерации.
XII
Коридор заканчивался в маленьком зале, из которого выходили ещё два тоннеля. Один запирала железная дверь с кремальерой – судя по толстому слою ржавчины, к ней не прикасались с самого Зелёного Прилива. Второй же был не тоннелем, а наклонной галереей, вроде тех, по которым спускаются в метро – с закруглёнными сводами и бетонными ступеньками – и упирался наверху в ржавую решётку. Дальше тонуло в чернильном мраке обширное помещение. На самой решётке имелись следы недавнего взлома – похоже, её резали, а потом неумело заваривали автогеном. Месяц, может два назад здесь кто-то прошёл, – прикинул Сергей, поскребя ножом наросшую на сварном шве ржавчину, – а потом принял меры, чтобы осложнить жизнь тому, кто явится следом.