Забытый легион
Шрифт:
Расположенная немного южнее города гавань Помпеев была намного меньше, чем порт в Остии. Подле больших военных трирем покачивались на волнах рыбацкие лодки. Устье реки Сарна, обнесенное крепостными стенами, служило пристанищем для тяжело нагруженных барж. Помпеи представляли собой важный торговый порт. На большом неуклюжем судне, забитом пассажирами, спускали парус — предстояла остановка на пути из Мисениума в Суррентум, находящийся на другом берегу залива.
Над городом и гаванью, подавляя все своей громадой, возвышался Везувий. Фабиола не могла отвести взгляда от гигантской горы. Ее вершину окутывали серые облака, верхняя часть склонов была одета в зеленый покров лесов, а ниже располагались фермы и пустые в эту пору поля. Это было поистине впечатляющее зрелище.
— Говорят, что там, наверху, обитает сам Вулкан, — сказал Брут. — Лично я в этом не уверен. — Он хохотнул и добавил: — Кратер на вершине — уж очень гадкое место. Летом там невыносимая жара, а в это время года всегда лежит снег. И никаких признаков присутствия бога. Но это не удерживает местных жителей от попыток ублаготворить его во время Вулканалий. Они за неделю сжигают в жертвенном огне больше рыбы, чем съедают за год. Что с них взять — суеверные крестьяне!
Закаленный в боях аристократ не слишком уважал богов. Исключение составлял лишь Марс — бог войны.
Фабиола поежилась и плотнее запахнула шерстяной плащ. Несмотря на холод, в гавани сильно пахло тухлой рыбой и помойкой. Взглянув в темную воду, она скорчила брезгливую гримасу.
— Стоки из города, — пояснил Брут. — Но ты не беспокойся — на вилле нет ничего подобного. Там отличная клоака, которая уходит на полмили в сторону.
Восемь рабов с несчастным видом дожидались, стоя рядом с опущенными на землю большими носилками. Оставив недавно освобожденную Доцилозу следить за разгрузкой багажа, Фабиола и Брут уселись в носилки и направились на виллу.
Улицы Помпеи были почти безлюдными. Немногочисленные прохожие торопливо шли, пригнув головы и пряча лица от резкого ветра, кто в бани, кто на рынок. Старый авгур обеими руками держал колпак, чтобы его не сдуло и не унесло. Рядом с носилками с веселым смехом пронеслась стайка оборванных ребятишек, которым удалось украсть где-то каравай хлеба. Вслед им неслись гневные вопли.
Форум, где еще кипели строительные работы, оказался довольно внушительным для провинциального городка. В архитектурном ансамбле площади господствовал недостроенный храм Юпитера, вокруг которого располагались еще несколько святилищ, непременный театр и публичная библиотека. Перед многими зданиями красовались статуи богов. Значительную часть остального пространства занимал крытый рынок, ветер заглушал призывные крики торговцев.
Носилки довольно долго плыли, плавно покачиваясь, прочь из города и дальше на север, за его пределы. Брут, похоже, позабыл о том, что Фабиола устала во время путешествия, и увлеченно рассказывал о вилле, к которой они направлялись.
— Ее построила для себя семья видных аристократов. Но лет тридцать назад у них начались большие трудности, и они продали ее богатому плебею. Во времена Суллы [25] они оказались не на той стороне, — подмигнув, пояснил Брут.
25
Сулла, Луций Корнелий (138-78 до н. э.) — римский военный и политический деятель. В результате гражданской войны получил полную власть над Римом, для оформления которой заставил наделить его существовавшей исстари выборной должностью диктатора. Вопреки обычаю власть Суллы не была ограничена сроком и вручалась ему «для составления законов и упорядочения государственного строя». Продолжавшаяся менее пяти лет диктатура Суллы сопровождалась невиданным еще в Риме террором: жертвами проскрипций пало около 4,7 тысячи римских граждан, были истреблены целые племена (самниты, этруски). Ему приписывали гомосексуальные наклонности и неразборчивость в связях.
Фабиола принужденно засмеялась двусмысленной шутке. За недолгое время своего правления диктатор истребил множество людей.
— Авгуры говорят, что к дурным людям рано или поздно приходят неудачи. А может быть, дело в том, что этот купец жил на Авентине. — Брут пожал плечами. — Он выставил виллу на продажу две зимы тому назад, когда и покупателей-то не было. Так что досталась она мне почти задаром, — улыбнувшись, добавил он.
— Купец, ты говоришь? — с неожиданным интересом переспросила Фабиола, подавшись вперед. — С Авентина?
Он удивленно взглянул на нее:
— Да. Такой старый вонючий толстяк. А что?
— Как его звали?
Брут задумался, провел рукой по коротко подстриженным каштановым волосам.
Сердце Фабиолы вдруг заколотилось часто-часто.
— Гемелл?.. — Он еще немного помолчал и твердо сказал: — Да, Гемелл, так его звали.
Напряжение отпустило Фабиолу, она вздохнула с облегчением. Ее давняя мечта о том, что она станет владелицей виллы своего бывшего хозяина, нежданно сбылась.
— Ты знала его? — с любопытством спросил Брут.
Она схватила его руку и крепко стиснула.
— Это он продал меня в Лупанарий.
— Вот мерзавец! — Вспышки гнева случались у Брута нечасто и бывали очень впечатляющими.
— Но ведь иначе я не встретила бы тебя, — потупив взгляд, сказала Фабиола.
— Верно. — Сразу успокоившись, он выглянул из носилок. — Может быть, это тебя немного утешит: я слышал, что в последнее время все его дела пошли прахом. Он лишился всего состояния, когда корабли со зверями, которых он купил для цирка в Египте, утонули во время бури.
И снова в душе у Фабиолы вспыхнула печаль. Ей вспомнились их с Ромулом детские мечты о том, как они станут бестиариями и будут ловить диких зверей. С тех пор, казалось, прошла целая жизнь.
— Ростовщики гонялись за ним круглосуточно, — добавил Брут. — Ему пришлось даже продать свой авентинский дом.
Боль утихла, на смену ей пришло успокоение. К тому времени, когда впереди показались высокие стены ее нового дома, Фабиола твердо поняла, что Юпитер непостижимым, как это водится у богов, образом продолжает заботиться о ней.
Месть свершилась: Гемелл сделался одним из множества бездомных, наводнявших улицы Рима и выпрашивающих подаяние у тех, кто побогаче. Купец ставил деньги превыше всего на свете, и нынешняя участь была для него страшнее и мучительнее, чем быстрая смерть от ножа, который всадили бы ему под ребра в каком-нибудь глухом закоулке. Что ж, поделом злодею, хотя еще лучше было бы, если бы она могла постучать в дверь нынешнего жилища Гемелла и сообщить, что это она, Фабиола, теперь владеет его обожаемой виллой. Ее радость омрачало лишь то, что Ромул и мать не могут порадоваться вместе с нею. Но они, несомненно, следят за нею с той стороны.