Забытый легион

Кейн Бен

Торговцы и охранники каравана вместе устанавливали большие шатры. В самый большой снесли вьюки с товарами. Желая извлечь максимум выгоды из сложившейся ситуации, Исаак тоже решил разбить полноценный лагерь.

Ромул с трудом скрывал возбуждение. По его мнению, с тех пор как войско покинуло Селевкию, не происходило ровно ничего интересного, не считая военных занятий да рассказов Тарквиния обо всем на свете, и пытливый молодой солдат частенько скучал. Продолжавшиеся весь день переходы были однообразными до тошноты. Пустыню сменяли горы,

после которых вновь начиналась песчаная пустыня. Дни почти не отличались один от другого. И желание послушать рассказы о том, что лежит на востоке, и увидеть незнакомые вещи влекло его со страшной силой.

Прошло несколько часов, и посреди пустыни возникла небольшая песчаная крепость, точно такая же, как множество других, возведенных в другие дни в других местах. Выстроились ровными рядами палатки, и усталые солдаты поспешно забрались туда, стремясь обрести вожделенную тень. Чтобы освежить горло, хватало глотка-другого воды. После недавних жестоких уроков римляне научились беречь воду пуще золота. К этому времени все до одного воины Забытого легиона узнали о хитрости Тарквиния и посасывали на ходу камешки.

Пакор дождался начала сумерек и лишь тогда пригласил иудея в свой громадный шатер. К тому времени, когда солнце склонилось почти к самому горизонту, жара заметно ослабела и подул легкий ветерок. Свою личную стражу парфянский военачальник пополнил десятком легионеров, а поблизости расположилась целая центурия — такая демонстрация силы была устроена для того, чтобы напугать купца.

Стражи из двух разных групп поглядывали друг на друга с плохо скрываемым подозрением. Такими взаимоотношениям предстояло оставаться до настоящего боя против общего врага. Слишком много крови было пролито ими в недавнем прошлом.

Вскоре Тарквиния вызвали внутрь, а Бренн и Ромул подошли почти вплотную к парусиновой стене. Они рассчитывали услышать разговор. Но, к их разочарованию, и Пакор, и гаруспик говорили вполголоса.

— Как же он рассчитывает все это устроить? — пробормотал Феликс.

Ромул тоже ломал голову над этим вопросом.

— Положись на него. — После случившегося в Селевкии уже ничего не могло поколебать уверенности Бренна в мудрости друга.

Коротышка галл фыркнул, но все же умолк. А Ромул вновь приложил ладонь к уху, надеясь уловить хотя бы несколько слов.

Некоторое время они ждали, отмахиваясь от назойливых мух и поглядывая на стоявших поблизости парфян.

— Вот он!

К шатру приближался купец в сопровождении трех компаньонов, замыкал шествие одинокий телохранитель. У входа Исаак перекинулся несколькими словами с парфянскими часовыми, и все четверо вошли внутрь.

* * *

Увидев иудеев, Пакор благосклонно кивнул:

— Парфия приветствует достойных торговцев.

— Благодарю тебя, повелитель, — чуть помолчав, ответил Исаак. И задержку в пути, и этот визит он совершал не по своей воле, а из страха перед парфянином, но не собирался высказывать претензии вслух.

Приблизились рабы и с поклонами поднесли вино, фрукты и мясо. Старик выпил подряд две чаши вина и без остатка съел все, что лежало у него на блюде. Пережевывая баранину, он то и дело с любопытством поглядывал на Тарквиния.

Этруск демонстративно не обращал на него внимания.

— Сколько времени длится твое путешествие? — спросил Пакор, решив, что его гость утолил голод.

— Всего? Почти два года, повелитель, — ответил, хмыкнув, иудей. — Индия, Скифия, Маргиана…

— Твои верблюды тяжело нагружены.

— Путешествие было удачным, — неохотно признался Исаак. — Возможно, я получу немалый доход. Если смогу вернуться в Дамаск.

— Что ты везешь? — впервые вмешался в разговор Тарквиний.

Этот вопрос заставил купца нахмуриться. Тем более что он не знал, какое положение занимает белокурый воин. Исаак вопросительно взглянул на Пакора. Тот кивнул.

— Корицу, другие пряности, алоэ и шелк. Немного слоновой кости и индиго. — Все это в Риме стоило бешеных денег, но Исаак перечислил свои товары так, будто говорил о сущих пустяках.

— Что еще?

Исаак испуганно посмотрел по сторонам.

— Так что же? — Голос Пакора теперь звучал гораздо строже. — Я царский чиновник, и ты обязан предъявить мне все свои товары.

— Немного драгоценных камней, повелитель, — с трудом выдавил купец. — Лазурит, агаты. Несколько алмазов.

— Ты хорошо разбираешься в драгоценных камнях? — резко спросил Тарквиний.

Глаза иудея сверкнули.

— Кое-что понимаю.

— Сколько индиго?

— Три модия [26] .— Исаак недовольно нахмурился — допрос его заметно раздражал — и обернулся к Пакору в поисках поддержки. — Не сомневайся, повелитель, я уплачу все пошлины сполна. В Антиохии.

Парфянин улыбнулся.

— Одного модия с лихвой хватит на окраску тысячи тог. — Изображая задумчивость, Тарквиний надул щеки. — Ты станешь богатым человеком.

— Сначала нужно будет откупиться от красильщиков из Тира, — возразил Исаак. — А они, как пить дать, ограбят меня начисто!

26

Модий — древнеримская мера объема сыпучих тел, равная 8,754 л.

— Все равно, старик, у тебя останется немало денег, — сухо сказал Пакор.

— Повелитель, я путешествую через полмира, рискуя жизнью, — пробормотал Исаак. — Что же плохого в том, что я хочу немного заработать?

— Видят боги — ровным счетом ничего. — Тарквиний расхохотался и картинным жестом вскинул ладони к небу. — А много ли шелка в твоих вьюках?

Чутье подсказало многоопытному торговцу, что это не пустой вопрос, и настроение у него сделалось получше.