Забытый легион

Кейн Бен

Ромул, давно сдерживавший дыхание, с силой выдохнул. Его сердце отчаянно колотилось, но Бренн был жив.

— Ромул? — пробормотал Бренн, широко улыбнулся и упал, лишившись чувств прежде, чем успел коснуться земли.

Молодой воин поспешил встать над другом. Он был готов защищать его от кого угодно. К счастью, битва уже подходила к концу, наездники один за другим падали наземь. Вскоре к Ромулу присоединился Феликс, телохранитель согдийского вождя истекал кровью неподалеку.

— Ловок ты ножи бросать, — с искренним уважением сказал коротышка галл. — Ты, как я понимаю, жизнь ему спас.

Ромул сглотнул. Его с опозданием

охватил страх. А что, если бы он промахнулся? Но Ромул не промахнулся. И он засмеялся от чувства облегчения. Как ни крути, нынешний день оказался хорошим.

Когда солнце склонилось к закату, бой закончился. Горсточке кочевников все же удалось пробраться к броду и ускакать на ту сторону. Но несколько тысяч никогда больше не потревожат Маргиану. Трупы кочевников валялись повсюду вперемешку с убитыми конями. Из кровоточащей людской и лошадиной плоти торчали копья и пилумы. Зияли раззявленные в последнем крике рты, не мигая, смотрели в небо сухие глаза, валялись в пыли выпавшие из распоротых животов внутренности. Трупы уже облепили сонмища мух, а земля местами превратилась в красную жидкую грязь. В небе уже собрались и парили, дожидаясь своего часа, тучи стервятников.

Когда боевая ярость утихла, Ромул почувствовал себя глубоко расстроенным тем, что ему пришлось убить так много народу. В конце концов, ни с кем из кочевников Согдианы у него не было личных счетов. Но тут он был бессилен что-либо изменить.

Пока ему и его друзьям не удастся освободиться, им предстояло оставаться воинами парфянской армии и сражаться с врагами чужой страны. И опять в его памяти всплыл совет, который Бренн дал ему много лет назад: «Убивай, или тебя убьют».

Он долго молчал и после того, как легионеры сошлись к берегу реки. Бренну и другим раненым требовалась помощь, а остальные спустились к воде, чтобы смыть с себя кровь и неимоверную усталость. Ближний бой был очень трудным делом.

Пакор не считал нужным скрывать свою радость. Стражу он отправил обирать убитых, а сам, сидя на коне, гордо осматривал побоище.

— Большие у нас потери?

— Тридцать — сорок убитых, — доложил Тарквиний. — Несколько десятков ранены, но большинство поправится.

— Великая победа! — провозгласил парфянин, к которому вернулось все его высокомерие. — Ород похвалит изобретенную мною тактику.

Этруск усмехнулся про себя, но не подал виду.

— Другие племена скоро все узнают, — продолжал, возбужденно жестикулируя, Пакор. — Теперь-то они не раз задумаются, прежде чем снова решатся угрожать Парфии.

Тарквиний довольно долго молчал, прежде чем ответить.

— Скифский царь не отказывается от своих замыслов. Весть о нашем успехе не помешает ему вторгнуться к нам на следующий год.

Улыбку как смыло с лица Пакора.

— Ты это видел?

— А вскоре после него придут индийцы.

— Со слонами?

— Да.

Военачальник побледнел.

— Обычно мы отгоняем этих чудовищ, стреляя из луков… — Он осекся. Среди его личной стражи с трудом набиралось несколько десятков хороших лучников.

Тарквиний молча уставился на восток.

— Скажи, прорицатель, у тебя есть план? — Тон парфянина сделался почти молящим.

— Конечно, — ответил Тарквиний, бесцеремонно устремив ему в лицо взгляд темных глаз. — Но за него придется заплатить.

Теперь уже Пакор молча смотрел на груды трупов кочевников. Без помощи гаруспика у него не будет никаких шансов отразить новые нашествия.

—

Говори, — с усилием произнес он.

* * *

Поздно вечером на плацу, для которого было оставлено место возле северных ворот походного лагеря, собрались праздновать победу сотни легионеров. Как только было закончено сооружение рвов и валов, Пакор распорядился выдать воинам местного вина. Спиртное закончилось быстро, но сыграло свою роль — напряжение, все еще владевшее победителями после тяжелой битвы, отпустило. Чтобы солдаты могли набить пустые желудки, на краю плаца устроили большие костры и целиком жарили на вертелах овец. Парфянские стражники не без растерянности наблюдали за весельем. Теперь, когда римляне, храбро сражаясь, доказали свою верность Парфии, они не очень-то понимали, зачем охранять этих бывших пленников.

Повсюду слышались громкие разговоры, песни и взрывы хохота. Кое-где прямо на земле спали пьяные, а их товарищи, не обращая на них внимания, боролись друг с другом или играли в кости. Впервые за много месяцев у римлян появились настоящие повод и возможность повеселиться, и они желали извлечь из этого вечера максимум удовольствий.

Воины Забытого легиона не знали, что могло их ждать в будущем. Вероятнее всего — смерть, но сегодня это не имело значения.

Лекарь зашил раны Бренна, и теперь его рука, тщательно обмотанная бинтами, висела на перевязи. Пройдет не одна неделя, прежде чем он снова сможет владеть ею, но сегодня ничего не мешало ему вместе со всеми праздновать победу несколькими чашами пьянящего напитка. Сидя на земле рядом с ним, Ромул тоже прихлебывал вино и вспоминал ночь, проведенную в таверне Публия. И Юлию. Но выпить они успели совсем немного — появился Тарквиний. Не смешиваясь с ликующей толпой, он сделал им приглашающий жест и направился к восточным воротам. Заинтригованные, друзья поспешили за ним. Часовые у ворот, приветливо улыбаясь, отсалютовали им и беспрепятственно пропустили наружу. После великолепной победы, одержанной несколько часов назад, никто не осмелился бы задавать гаруспику вопросы. Все знали, что одержана она была благодаря Тарквинию.

Три друга молча шли вдоль реки и остановились на изрядном расстоянии от походного лагеря и звуков веселья. Легкий ветерок осушал пот на их лицах и рябил поверхность воды. Ночь была изумительная, с неба смотрело множество крупных ярких звезд. Далеко на востоке лежала цепь увенчанных снежными шапками гор. Сейчас, когда знойная дымка не затуманивала горизонт, их можно было разглядеть.

— Циляньские горы, — сказал Тарквиний, остановившись возле невысокого бугорка.

Опустившись на мягкую траву, он похлопал по земле, предлагая друзьям сесть рядом. Им было хорошо втроем. Прорицатель, непобедимый боец и молодой воин долго сидели и смотрели, как звезды совершали свой путь по небосводу. За прошедшее время Ромул очень полюбил такие часы, которые он часто проводил со своими наставниками.

— Помнишь, как я сказал тебе когда-то, что ты через несколько лет станешь великим воином? — неожиданно спросил Бренн.

Ромул кивнул, припомнив обуревавшее его в бытность гладиатором стремление стать лучшим бойцом школы. Чтобы убить Гемелла. Это было целую вечность тому назад, в Риме.

Галл обнял его за плечи здоровой левой рукой.

— Я видел, как ты сражался сегодня, — сказал он, улыбнувшись. — Тебе немного осталось. Год-другой, и ты будешь лучше меня.