Забытый легион
Шрифт:
— Он же привел нас на смерть! — прошипел Ромул, как только Мемор повернулся и вышел.
— Это его работа… — немного растерянно ответил галл.
— Так зачем же его чествовать?
— Мемор когда-то был гладиатором, — неуверенно ответил Бренн. — За это он заслуживает уважения.
— А теперь он наживается на том, что люди гибнут.
Бренн отвел взгляд. Он не знал, что на это ответить.
«Забудь о Меморе, — приказал себе Ромул. — Думай о сражении. Надо выжить!»
Большинство
Задняя сторона железной клетки примыкала к наружной стене из досок, прибитых горизонтально. А наверху располагались места для богатых и знатных римлян. Ромул улыбнулся, подумав, что Гемелл может сидеть совсем близко: мечом достать до задницы. Купец был фанатичным любителем гладиаторских игр.
Сейчас же Ромул приник к широкой щели между досками. Нижний ряд сидений находился лишь на высоте человеческого роста над ареной, и зрители могли бы при желании дотянуться до бойцов и зверей, сражавшихся на горячем песке.
— А это не опасно? — спросил он.
— Посмотри внимательнее. — Бренн указал на лучников: они стояли редкой цепочкой вдоль нижнего края амфитеатра, держа в руках полунатянутые луки. — Обычно они сразу валят хоть зверя, хоть человека, который вспрыгнет наверх.
— Обычно?
— Случается, что кто-то из публики погибает, — пояснил Бренн. — Зрителям это нравится!
— Кроме того бедняги, которому не повезло.
— Ну, им же хочется получить удовольствие от боя…
— Так почему же погибать должны только мы?
— Точно, — улыбнулся Бренн.
Ромул кивнул — любовь горожан к кровавым зрелищам была ему хорошо известна, — снова глянул в щель на происходившую на арене бойню и вздрогнул. Сражение людей с животными, отзвуки которого так отчетливо были слышны здесь, почти закончилось. На песке, словно сломанные куклы, валялись окровавленные трупы с неестественно вывернутыми конечностями. Среди человеческих тел лежали три льва и два леопарда, из животов и между ребер у них торчали копья.
— О боги, помогите мне! — огласил огромное пространство тоскливый крик. — Я ведь уже убил одного кота. Неужто мало?
Ромул в ужасе уставился на «охотника»; тот, тяжело хромая, шел по арене и молил о пощаде тысячи людей, сидевших на высоких трибунах. Все его сподвижники уже погибли, сам он остался безоружным, с одним лишь щитом. Мускулистый торс молодого человека был испещрен глубокими кровоточащими царапинами, правая рука беспомощно висела, из зиявшей на ней раны торчали осколки раздробленной кости — неопровержимое свидетельство ужасной силы и ярости хищника.
— Сзади! — со смехом заорали зрители над головой Ромула: к израненному венатору трусцой приближался последний оставшийся лев.
— Помогите!
— Сам справляйся, подонок!
— Хоть умри как мужчина! Дай нам полюбоваться!
На несчастного обрушился град недоеденных кусков хлеба и огрызков фруктов, сопровождаемый оскорблениями. От толпы он не мог ждать ничего хорошего.
Она жаждала крови.
Ромул стиснул прутья решетки так, что пальцы побелели. Как ему хотелось что-нибудь сделать! Что угодно.
Трудности, с которыми столкнулся венатор, были совершенно ясны. Со скутумом в здоровой руке он мог бы некоторое время отбиваться от льва, но сам не имел возможности ранить или убить его. Постепенно он ослабел бы от кровотечения, и хищник неминуемо одолел бы его. Взяв оружие, он имел небольшой шанс убить зверя, но лишался защиты от могучих когтей, уже разорвавших его товарищей.
На мгновение «охотник» замер в нерешительности. Затем инстинкт самосохранения взял верх и он, держась к зверю вполоборота, тяжело побежал к ближайшему убитому. Отбросив щит, он взял тяжелое копье, лежавшее подле трупа его владельца.
— Какие же римляне дикари! — выдохнул Бренн. Внезапно приблизившись к Ромулу, он тоже прильнул к щели, наблюдая за разворачивавшейся снаружи драмой. — А парень верно решил — мечом он его не смог бы достать.
— А если трезубцем?
— Слишком громоздкий. К тому же копье длиннее.
— Что дальше?
— Ждать, когда эта скотина прыгнет. Упереть конец в землю и дать ему напороться на острие, — негромко отозвался Бренн. — Другого шанса у него нет.
Прикрыв глаза, Ромул взмолился Юпитеру, чтобы тот пощадил израненного бойца.
С болезненным любопытством они смотрели, как вновь вооружившийся венатор осторожно пятится назад. Огромный хищник не спеша следовал за ним, лишь нервные взмахи хвоста выдавали его возбуждение. Он уже несколько раз порывался кинуться на копье, но всякий раз человек отступал, выжидая более удобного момента.
Вскоре толпе это надоело, и она вновь принялась осыпать бойца оскорблениями. Обезумевшие зрители кидали в льва монеты и глиняные кружки, стремясь заставить его напасть. Да хищник и сам заметно разозлился, он почти все время рычал и яростно хлестал себя хвостом по бокам.