Забытый легион
Шрифт:
— Пожалуй, пора мне на свои собственные игры. Эта рыжая губами просто чудеса творит.
Его собеседники рассмеялись. Фабиола услышала, как ланиста выбрался из бассейна и попрощался. Она решила, что обязательно познакомится с ним, хотя он был одним из постоянных посетителей Помпеи. Если проявить некоторую настойчивость, можно уговорить подругу уступить ей этого клиента, а потом постараться завоевать его привязанность.
Возможно, таким путем ей удастся отыскать Ромула.
Если он еще жив.
Фабиола почувствовала, что стоило ей подумать о встрече с братом, как у нее бурно заколотилось сердце. Разговор внизу, похоже, иссяк, но она уже усвоила, что подождать немного часто бывает полезно.
— Эй, еще вина!
Прислужница поспешила прочь, а двое мужчин, оставшись наедине, о чем-то заговорили вполголоса. К сожалению, Фабиола не могла разобрать, о чем именно. До нее донеслись только злые реплики: «Проклятый ланиста» и «Большой галл», но понять, что означают эти слова, ей не удалось. А неразборчивое бормотание внизу продолжалось, пока рабыня не вернулась.
— С меня хватит. Нужно заняться делом.
— Еще одну чашу.
— Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь! Это у вас, всадников, огромные латифундии, — почти пропел Манциний. — А товары сами собой не продаются.
— Но мы же почти не виделись последнее время, — настаивал Габиний. — Еще одну.
Купец с плеском опустился в воду. Похоже, ему хотелось выпить, и отказывался он только для виду. Они еще какое-то время болтали о пустяках, но Фабиола быстро поняла, что Габиний выуживает из собеседника информацию. Манциний, видимо, был хорошо осведомлен о делах Красса, аристократу же зачем-то нужно было о них узнать. Фабиола прекрасно понимала, что происходит в бассейне.
За минувший год она научилась выпытывать у своих клиентов все, что угодно, причем они даже не замечали этого; трудно даже поверить, какие тайны способен разболтать мужчина, когда желание затуманит ему голову. Помпея давала ей поистине замечательные советы, во многом благодаря им Фабиола сделалась чуть ли не самой желанной среди женщин Лупанария.
— Правда, что Красс, став проконсулом Сирии, хочет отправиться туда с армией?
— Да, это же всем известно! — Манциний отхлебнул вина и продолжил, понизив голос: — Он хочет захватить Иерусалим, пока Помпей тут сидит.
— Да что ты?
— И на этом не остановится.
Фабиола услышала, как Габиний пошевелился и подлил Манцинию вина.
— Селевкия! — провозгласил купец. — Он обратил взор на Селевкию.
Габиний аж поперхнулся.
— Неужто хочет вторгнуться в Парфию?
— Она несметно богата. Через нее же проходит вся торговля с Востоком.
— Но ведь у Рима с парфянами мир.
— Как был и у тысяч галлов, которых истребил Цезарь! Но ведь это его не остановило.
— Это точно?
— Говорят, что храмы парфян украшены чеканным золотом. Будь я помоложе, сам отправился бы с Крассом!
— Да он же минимум на десять лет старше тебя, — ехидно заметил Габиний.
— Не все рождены для того, чтобы быть солдатами, огрызнулся Манциний.
— Ну-ну, я вовсе не хотел тебя обидеть, — поспешно сказал Габиний, поняв, что слегка зарвался. — Давай лучше еще по капельке.
Фабиола беззвучно рассмеялась — настолько грубо действовал Габиний. Оскорбленный купец наотрез отказался продолжать разговор, и девушка решила, что больше подслушивать нечего. Она быстро прошла по коридору, ее одежды развевал теплый летний ветерок, гулявший по дому.
В кухне она застала Бенигна, Германилла суетливо накладывала ему овощи и резала хлеб.
При виде Фабиолы грубое лицо привратника расплылось в широкой улыбке.
Фабиола подвинула табурет и села рядом с могучим рабом.
— Трудная выдалась ночь?
— Не слишком. Пришлось вышвыривать только одного. — Бенигн откусил большой кусок хлеба и принялся шумно жевать. — Безмозглый балбес побил новую девушку, Сеновару.
— Надеюсь, не слишком сильно? — встревожено осведомилась Фабиола.
— Синяки, перепугалась конечно. Но все будет хорошо.
— И кто же такое натворил?
— Можно сказать, никто. Один из солдат Цезаря, решил сразу прогулять всю добычу, захваченную в Галлии. — Бенигн ухмыльнулся. — Ну, а теперь на остатки денег будет лечить сломанную руку.
— Так ему и надо. — Фабиола подмигнула Германилле.
Кухарка вышла из-за деревянной стойки и положила на тарелку Бенигна большой кусок говядины.
— Это мне? — Глаза привратника, который редко наедался досыта, сверкнули. — От тебя?
Фабиола кивнула, тряхнув челкой.
— Ты уж и впредь не позволяй обижать нас, девушек.
Бенигн заулыбался во весь рот, обнажив гниющие обломки зубов.
— Мы с Веттием убьем любого, кто попытается тебя тронуть, — заявил он, стиснув костлявым кулачищем рукоять кинжала.
Фабиола молча смотрела, как бритоголовый богатырь жадно пожирает мясо. С ней пока еще не случалось такого, как с Сеноварой минувшей ночью, чтобы приходилось звать на помощь. Но она знала, что, если она позовет, оба примчатся быстрее ветра. Завоевать дружбу привратников оказалось просто. В отличие от многих других, Фабиола не предлагала им свое тело, а следила за тем, чтобы у них почаще была хорошая пища, а в случае травм, неизбежных при их должности, чтобы их лечил хороший лекарь, владеющий искусством хирургии.
Эта красивая юная женщина спала только с теми мужчинами, от которых рассчитывала получить деньги, полезные сведения или шанс обрести свободу.
Глава XIV
РУФ ЦЕЛИЙ
Рим, конец лета 55 г. до н. э.
Тарквиний изменил позу и подложил вместо подушки свой плащ. Он сидел, прислонившись спиной к стене, напротив одного из домов на узкой улочке неподалеку от Форума. По обе стороны от него вдоль той же стены расположились нищие и разносчики съестного, непрерывно пристававшие к прохожим. Ближайший из соседей, однорукий ветеран средних лет, все еще носил буро-коричневую тунику легионера. Он то и дело окидывал Тарквиния любопытным взглядом. Сначала он был очень недоволен — пришелец устроился менее чем в двух футах от него. Но полученные десять сестерциев, которые он крепко зажал в кулаке (вряд ли ему удалось бы выпросить столько за день), тут же изменили его настроение. Кому какое дело, почему этот белокурый незнакомец решил усесться тут? К тому же он пообещал давать столько же каждое утро. Калека заметил, что Тарквиний перехватил его взгляд, и поспешно опустил глаза, решив не раздражать своего нового благодетеля.