Забытый сон
Шрифт:
Они сели в автомобиль, и Татьяна назвала адрес дома Рябова. Когда они отъезжали от отеля, к нему подъехали еще две машины с гостями из НАТО. Дронго обернулся, посмотрел на них, но ничего не сказал.
– Вы раньше бывали в Латвии? – спросила Татьяна.
– Много раз, – ответил Дронго, – мне очень нравилось ходить по вашему городу. Я вообще любил бывать в Риге. У меня здесь было много знакомых. Но одних уже нет, другие уехали, третьи – умерли. И моей старой Риги не осталось. Наверное, так и должно быть, ведь любой город со временем меняется, а
– Да, у нас многое изменилось, – согласилась его спутница, – особенно сложно стало после вступления в Евросоюз.
– Почему?
– Выросли все цены, – пояснила она. – Я занимаюсь книжным бизнесом, и у нас самые большие трудности. Мы не можем конкурировать с русской книгой, здесь она продается в огромных количествах и ее привозят из России. Не можем конкурировать и с книгами на английском, немецком языках. Наши издания на латышском выходят таким маленьким тиражом, что они не окупают никаких затрат. Тем более затрат на переводы, покупку прав, издание книг. В общем, положение не очень.
– Мне говорили, что у вас проблемы с русским языком, – сказал Дронго, – но насколько я могу судить, в Риге все говорят или хотя бы понимают русский язык.
– Это проблема с нашими школами, – пояснила Татьяна.
– Я знаю. Извините, что затрагиваю такую щекотливую тему. Я понимаю, что вы гражданка Латвии и не должны мне отвечать. Но мне кажется, что право каждого человека выбирать, в какой школе ему учиться. Если хочет в русской, то должен учиться в русской. Да при желании хоть на суахили. Безусловно, что в школах должны преподавать государственный язык, и он должен быть везде приоритетным, но разве плохо, если граждане вашей страны будут знать еще и другие языки?
– Там все слишком сложно, – ответила Фешукова, – все не так просто, как вы думаете. У многих людей до сих пор нет гражданства…
– И у меня нет гражданства, – повернулся к ним водитель, – вы правильно говорите насчет школ. Я вам так скажу, пусть каждый учит тот язык, который хочет. А латышский мы все знаем, иначе пассажиров потеряем. Есть такие, которые принципиально по-русски говорить не хотят, и мы их понимаем. Но вообще-то они нас всех обманули. Говорили, что мы должны их поддержать в девяностом, и тогда все будет хорошо. Я сам белорус по национальности, мой отец переехал сюда еще в сорок шестом. Но он был офицером, и сейчас нам не дают гражданства.
– Вот видите, – показала на водителя Татьяна, – все слишком непросто. Сейчас нужно свернуть на параллельную улицу.
– Я знаю, – отозвался водитель, сворачивая налево.
Дронго обернулся. За ними следовала та самая машина, которую он уже видел на мосту. Это был все тот же самый «Ситроен», в котором находилось сразу двое мужчин, очевидно, тех самых «наблюдателей».
– Мне кажется, за нами следят, – сообщил водитель, глядя в зеркало заднего вида.
– Кто это следит? – улыбнулась Фешукова. – Зачем за нами следить?
– Вы сможете оторваться? – спросил Дронго. – Я заплачу
– А вы шпион? – спросил, улыбаясь, водитель.
– Да, – кивнул Дронго. – Меня зовут Джеймс Бонд.
Водитель беззлобно рассмеялся. И резко повернул направо. Затем прибавил скорость.
– Если меня остановят, штраф будете платить сами, – предупредил он и вывернул руль. Автомобиль развернулся, едва не столкнувшись с набиравшим скорость «Ситроеном», который проехал мимо них, пытаясь затормозить. Послышался скрежет тормозов, но они уже успели набрать скорость.
– Получилось, – обрадовался водитель.
Позади пытался развернуться «Ситроен», отставший от них примерно метров на пятьсот. Сидевшему за рулем «Ситроена» «наблюдателю» нужно было остановить машину и только затем попытаться развернуться. В это время такси свернуло на другую улицу и водитель остановил машину.
– Выходите, – предложил он, – этот дом проходной. За ним двор и следующая улица. Там возьмете такси. Если меня остановят, то я скажу, что не видел вас. Не знаю, кому я помогаю и зачем, но было интересно.
Дронго оставил ему в три раза больше, чем показывал счетчик.
– Спасибо, – кивнул он водителю. Затем, схватив за руку Фешукову, нырнул с нею в подъезд дома, и такси отъехало. Через пятнадцать секунд мимо них с ревом пронесся «Ситроен». Дважды терять одного человека за сутки было слишком много даже для не очень опытных «наблюдателей». Дронго усмехнулся.
– Лилия не говорила мне, что мы будем играть в шпионские игры, – заметила Татьяна, обращаясь к нему. – Кто они такие?
– Мои старые знакомые, – ответил Дронго. – Отсюда далеко до дома Рябова?
– Не очень. Можем дойти пешком.
– Ни в коем случае. Иначе нас сразу найдут. Остановим любую машину. И не беспокойтесь.
– Ничего, – улыбнулась Татьяна. – Я думаю, когда все закончится, вы напишете мемуары, а мы их опубликуем. Будет забавно.
Глава 9
Автомобиль затормозил около дощатого домика. За забором залаяла собака. Как в обычной среднерусской деревне. Это был небольшой рабочий поселок. Молодых людей здесь почти не осталось, все перебрались в столицу, некоторые дома стояли заколоченными. Это место считалось бесперспективным, и дома намеревались сносить, чтобы построить здесь новый большой центр для обслуживания автомобилей.
Фешукова открыла дверь и громко позвала сначала по-латышски, затем по-русски. Они прождали минуты полторы, прежде чем наконец послышались тяжелые шаги. Дверь отворилась, и на пороге возник мужчина, накинувший на себя какую-то замызганную куртку. Под ней была не очень свежая темная рубашка и мятые брюки. В правой руке он держал палку, на которую опирался при ходьбе.
Очевидно, это и был тот самый Рябов. Тяжело ступая, он дошел до калитки и открыл ее, смерив гостей недобрым взглядом. Затем спросил: