Зацепить 13-го
Шрифт:
— Я не хотела создавать тебе проблемы, — призналась я.
— Это не тебе решать, — ответил он. — Ты мне наврала и о том, что она тебя ударила? Тебе поэтому больно?
— Нет, — прохрипела я. — Здесь я сказала правду.
К сожалению.
— А твоя шея?
— Это была не она, — только и могла ответить я.
— Больше не ври мне, — наконец сказал Джонни, искоса глянув на меня. — Я этого не выдержу.
— Не буду, — сказала я, ненавидя вранье,
Мы подошли к спортивному комплексу и поспешили внутрь, радуясь, что оставили дождь за порогом.
Я семенила за Джонни. Эта часть школы была его местом силы, а не моим.
Я шла за ним и смотрела на его спину.
Когда мы остановились у двери мужской раздевалки, я опять растерялась, но Джонни держал дверь и ждал, пока я войду.
Словно пугливый жеребенок, я вошла и подпрыгнула от удивления, услышав, как за нами захлопнулась тяжелая дверь.
Могучий дух мальчиков-подростков чуть не сшиб меня с ног.
Эта смесь пота, дезодоранта и телесных жидкостей была такой мощной, что мне пришлось сдержать рвотный позыв.
Не то чтобы запах мне был незнаком — вспомним Джоуи, но от вони в раздевалки у меня заслезились глаза, учитывая тот факт, что здесь собиралось не менее сорока парней.
Чувствуя себя на совершенно чужой территории, с обалдевшим обонянием, я смотрела на Джонни, который прошел к скамейке у правой стены.
— Иди сюда, — велел он и стал рыться в своей сумке, доставая оттуда носки, флаконы дезодоранта и пустые бутылки из-под энергетика «Люкозейд спорт». — Иди сюда, — тихо повторил он.
Я подошла.
Подошла и встала у скамейки.
Джонни спихнул на пол чей-то рюкзак и указал на пустое место.
— Садись.
Я опасливо косилась на скамейку.
Джонни мотнул головой и взял меня за руку.
— Садись, — уговаривал он, потянув меня вниз и сажая рядом с собой.
Наши плечи соприкоснулись, и я отпрянула на дюйм или два и схватилась за живот.
Джонни был большой, мощный и пугающе красивый.
Рядом с ним я ощущала себя такой маленькой.
Такой юной.
Такой растерянной.
И такой отвергнутой.
Я была испугана, но не потому, что он был страшный, нет — по крайней мере, я его не боялась. Я знала, что он мог нагнать страха на парней, игравших с ним, но не здесь.
Не на меня.
Нет, меня пугало, что он выглядел вот так, а я была безнадежно неполноценной.
Искра надежды в моем сердце погасла.
Зачем ему смотреть на меня, если к нему набиваются такие, как Белла?
Они подходили друг другу.
Он был ей под стать.
Девушке со страницы модного журнала.
Кому-то, кто выглядел больше женщиной, чем это.
Я
— Наконец-то, блин, — пробормотал Джонни, вытягивая из бокового кармана сумки прямоугольную пачку ибупрофена.
Он выдавил из блистера две таблетки и протянул мне.
Я неуклюже попыталась взять таблетку из его пальцев и не смогла. Я попыталась еще пару раз и уронила таблетки на пол.
— Расслабься, — ободряюще произнес он и нагнулся за ними. Поднял, потер о худи и вынес мне мозг двумя словами: — Открой рот.
— Я и сама могу, — возразила я, глядя на него во все глаза.
— Как мы оба видим, не можешь, — усмехнулся он. — Открывай рот.
Я растерянно помедлила несколько секунд и открыла рот.
Джонни положил таблетки мне на язык и подмигнул.
Полез в сумку и достал бутылку воды.
— Пей.
Я подчинилась.
Как дрессированная собачка, я делала, что он велел.
Меня раздражала собственная податливость и то, что я злюсь на парня, который жертвовал обедом, чтобы мне помочь. Я проглотила таблетки, запила водой и вздохнула.
Я ждала, что после этого Джонни встанет и скажет что-то вроде: «Ну, мне пора к ребятам», но он продолжал сидеть.
Он просто сидел и ждал, когда болеутоляющее подействует.
Он не дразнил меня и не сбежал.
Он вел себя не так, как повело бы большинство парней.
Он контролировал ситуацию.
В тот момент я поняла, что он исключительно особенный, и это не имеет отношения к его спортивным достижениям.
И его внутренний мир тоже особенный.
— Тебе не надо пойти пообедать? — хрипло спросила я. — Скоро все пройдет…
— Я с удовольствием останусь, — быстро перебил меня Джонни. Он почесал шею и добавил: — Я люблю тишину и покой.
И мы остались сидеть.
Мы сидели и молчали.
Никто не сказал ни слова.
Я переживала бурю эмоций: от стыда и смущения до страха, но с каждой проходящей минутой медленно успокаивалась.
Так прошло несколько минут. Потом Джонни нарушил молчание. Он кашлянул, затем спросил:
— И как теперь?
— Уже лучше, — шепотом ответила я, довольная скоростью, с какой действовало лекарство. — Больше нет ощущения, что в меня втыкают сотни тупых ножей.
Он в ужасе нахмурился, и я замотала головой, злясь на себя за то, что снова выдала ему лишнюю информацию.
— Я без понятия, что за хрень сейчас творится с тобой и… твоим телом, — сказал он, слегка покраснев. — Но надеюсь, скоро эта дрянь отвалит.
Его слова, по-мальчишечьи бестолковые, но искренние и заботливые, пробили брешь в панцире моей нервозности, и я даже засмеялась.