Зацепить 13-го
Шрифт:
Выражение лица у него тоже изменилось, сделавшись напряженнее.
Мне стало трудно выдерживать его взгляд. Я отвернулась и посмотрела на приборную панель. Точнее, на часы.
Они показывали 20:25.
Боже, сколько времени пролетело за болтовней!
— Скажи мне кое-что, — вдруг попросил Джонни. Он по-прежнему улыбался, взгляд был мягким, как и голос. — Почему ты перевелась в Томмен?
Вопрос застал меня врасплох.
— Я… это… — Я сжала руки, хрустнув костяшками, и тяжело
— Сменить обстановку? — недоверчиво переспросил он. — В середине года, когда тебе предстоят экзамены на аттестат младшего цикла?
— Все сложно, и вообще это личное…
Не договорив, я отвернулась к окошку, хотя там не было ничего, кроме темноты.
Наш разговор свернул в очень неприятную мне сторону.
Каждый раз, стоило подумать о прежней школе, меня захлестывало волной ужаса.
Я ни с кем не хотела обсуждать причины перевода.
— Эй! — Его пальцы коснулись тыльной стороны моей кисти. Его голос звучал совсем рядом, мягкий, но настойчивый. — Ты куда делась?
Прикосновение поразило меня, я повернулась к нему, взгляд соскользнул с его лица к руке, где его большой палец осторожно чертил круги на моих костяшках.
Прикосновение было совсем безобидным и имело целью привлечь мое внимание, однако больше всего меня удивило, что я немедленно не отдернула руку.
Меня будоражило сознание того, что мне понравилось его прикосновение, но еще более будоражащим было неотступное желание перевернуть руку и переплести наши пальцы.
— Черт!
Джонни отдернул руку и привалился к дверце. Гримаса на его лице свидетельствовала о непонятном мне дискомфорте.
Его рука инстинктивно потянулась к бедру. Опять.
— Прости, — буркнул он с заметной болью в голосе. Потом, кашлянув, добавил: — Я не должен был этого делать.
— Все нормально, — прошептала я, нервно покусывая нижнюю губу. — Я не против.
Он тяжело выдохнул и другой рукой провел по волосам.
— Нет, не нормально. — Его взгляд переместился на мой рот. Последовал новый тяжелый выдох. — Это вообще ни с какой стороны не нормально.
— Нормально. Не злись ты на себя, — попыталась успокоить его я.
— Я не злюсь, — произнес сквозь зубы Джонни. — Я просто… да блин!
Он злился, причем сильно.
Я взглянула на его правую ступню, упиравшуюся в пол, затем выше, на бедро. Джонни давил туда с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Увиденное подействовало на меня, и я выпалила:
— Что с тобой не так?
— Что ты имеешь в виду? — смутился Джонни.
— В школьном коридоре я видела тебя с пакетом льда. Ты прижимал его к этому месту. — Я указала на бедро, которое он мял кулаком. —
Увидев, куда я смотрю, он быстро отдернул руку.
— Черт… — пробормотал он. Вид у него был потрясенный. — Я даже не осознавал.
— Ты там теребишь с тех самых пор, как мы сели в машину, — ляпнула я.
— Господи! — прошипел Джонни, с ужасом глядя на меня.
Я сразу пожалела о выбранных словах и дала задний ход:
— То есть теребишь не в том смысле. Разумеется, не теребишь, а…
— Пожалуйста, помолчи, — взмолился Джонни, подняв руку.
Я кивнула и закрыла рот.
Он осторожно поменял позу и сел поглубже, слегка морщась от каждого движения.
Я молча смотрела, как он защелкнул ремень безопасности, втянул в себя воздух и стал медленно выдыхать.
— Просто чтобы все прояснить… — после долгой паузы заговорил он. — Я действительно ничего не тереблю. Просто там…
— Больное место? — подсказала я, вспоминая его слова, произнесенные в день знакомства.
Джонни настороженно посмотрел на меня.
— Да, — с горьким вздохом признался он.
Я понимающе кивнула и спросила:
— Травма?
Его взгляд переместился с моего лица на свою ногу. Он досадливо поморщился.
— Ладно, есть кое-что, — едва слышно произнес он, еще раз вздохнул и признался: — Когда мне было шестнадцать, я повредил приводящую мышцу. Причем очень сильно. Ничего не помогало. Стало тяжело играть. Все время было больно. Постоянно, Шаннон. Физиотерапия не помогала, и когда я уже не мог выдерживать боль, я сдался и накануне Рождества лег на операцию.
Он говорил так, словно злился на себя, что заставило меня спросить:
— И ты злишься, потому что?..
Джонни покачал головой и взъерошил волосы.
Он молчал так долго, что я перестала надеяться на ответ, когда он пробубнил:
— Не заживает.
— Нога? — шепотом спросила я, ощутив прилив сострадания к нему. — Или швы?
— То и другое, — сокрушенно качнул он головой, затем прошептал: — Всё вместе.
Странное признание, если учесть, что мы с ним были мало знакомы. Я сразу почувствовала: такими сведениями о себе Джонни делится очень редко.
Вид у него был раздраженный — может, из-за травмы, а может, из-за рассказа о ней. Этого я не знала.
Но в любом случае у меня возникло неодолимое желание его успокоить.
Я развернулась в его сторону и, собравшись с мыслями, сказала:
— Знаешь, на полное восстановление после операции уходит больше времени, чем несколько недель. Ты же не машина, Джонни. Процесс может затянуться. В прошлом году одному парню в команде Джоуи сделали операцию на подколенном сухожилии. Он пять месяцев восстанавливался.