Зачарованное сердце

Картленд Барбара

Наступила пауза. Синтия была уверена, что матрона сверяется с небольшими золотыми часиками, висевшими на ее обширной груди.

— Я смогу принять вас через три четверти часа, сестра. Точно через три четверти.

— О, спасибо! Большое спасибо!

Синтия положила трубку. Она привела в порядок волосы, припудрила нос, подкрасила губы, но передумала и стерла помаду. Потом вымыла руки и, безуспешно порывшись в чемодане в поисках белых перчаток, спустилась вниз, где попросила швейцара найти ей такси.

В госпиталь

она прибыла на двадцать минут раньше, чем было условлено. Зная, что бесполезно пытаться повидать матрону до назначенного времени, Синтия принялась прохаживаться у входа, глядя на длинное серое здание, по виду напоминавшее то ли тюрьму, то ли средневековый замок. И все же как много этот дом значил для большого количества людей, как много жизней было спасено в операционных, расположенных на верхнем его этаже.

Сколько сил и самопожертвования требовалось от сестер в белых шапочках, спешащих к палатам по бесконечным лабиринтам зеленых коридоров! Синтия знала, что все их интересы сосредоточены только здесь. Плохо оплачиваемая и безмерно утомительная, работа эта, однако, приносила им радость. Каждая из них ощущала себя здесь частью целого, а не одинокой душой, плывущей бесцельно по беспокойному изменчивому морю.

Синтия взглянула на часы. Да, наконец она может войти! Она подошла к двери и спросила матрону. Ее бросило в жар при одной только мысли, что она может опоздать. Привратнику, старому и дряхлому, казалось, потребовался целый час, чтобы записать ее имя в журнале и подтвердить условленную встречу.

— Матрона ждет, мисс. Я провожу вас.

— Не беспокойтесь, — ответила Синтия. — Я сама найду дорогу.

Дойдя до тяжелой двери, ведущей в рабочий кабинет матроны, Синтия на мгновение замешкалась. На нее нахлынули знакомое чувство неуверенности и благоговейный трепет, которые она всегда испытывала у этой двери. Она постучала.

— Войдите!

Матрона что-то писала за столом. Дневное солнце образовало ореол вокруг ее белоснежной шапочки, высоко сидевшей на седых волосах. Женщине было почти семьдесят, но держалась она как королева. Она всегда была тщательно одета, с неизменными золотыми часиками на груди.

— Ну, сестра, это для меня сюрприз! — Матрона поднялась и протянула руку.

— Как любезно с вашей стороны, что вы согласились меня принять.

— Вовсе нет! Я рада такой возможности. Мы слышали только хорошие отзывы о вашей работе в Индии. По-моему, вы были награждены?

— Да, матрона.

— Мои поздравления, сестра. Это одновременно честь и для госпиталя.

— Я всем обязана ему, матрона.

Матрона улыбнулась. Она с удовольствием приняла этот комплимент.

— Что я могу для вас сделать?

— Пожалуйста, возьмите меня назад!

Синтии показалось, что матрона испытующе взглянула на нее.

— В госпиталь, вы имеете в виду?

— Да, матрона.

— На полную ставку?

—

Пожалуйста!

Матрона надела пенсне и открыла папку, лежащую перед ней на столе.

— Как я знаю, сестра, вы покинули Индию по причине расстройства здоровья.

— Это верно, — ответила Синтия, — но теперь мне лучше… гораздо лучше.

— Вы поправились? Вот в чем вопрос.

И вновь Синтия почувствовала на себе испытующий взгляд матроны. Как хорошо она помнила эти проникающие в душу глаза, пресекающие всякую попытку увильнуть или солгать!

— Надеюсь, что так. Я чувствую себя вполне хорошо.

— А что говорит ваш доктор?

— Я не виделась с ним уже два месяца.

— По-моему, вы не выглядите достаточно здоровой.

— Но я здорова! — настаивала Синтия. — Просто устала немного. Вчера поздно легла, а сейчас только что с поезда. Вы сами знаете, что это такое.

— Ну разумеется, мы всегда можем провести для вас полное обследование, — заметила матрона. — Это может сделать или ваш доктор, или один из старших хирургов. — Заметив появившееся на лице Синтии хмурое выражение, матрона перешла к главному:

— Почему вы захотели вернуться?

— Я… — Синтия никак не могла подобрать слова. — Я хочу что-то делать, я хочу работать!

Матрона сняла пенсне и положила его на стол.

— Вы по-прежнему бежите от своего несчастья, сестра Морроу?

Синтия вздрогнула. Она не ожидала, что матрона затронет настолько личное, потаенное.

— Что вы имеете в виду? — пробормотала она и добавила потерянно: — Как вы узнали?

Матрона немного помолчала, затем улыбнулась той кроткой светлой улыбкой, которая в одно мгновение превращала ее из суровой сторонницы дисциплины в сердечную женщину, обладающую даром понимания и сострадания.

— Я считаю своей обязанностью знать по возможности как можно больше о своих сестрах. Когда вы были здесь с нами, я поняла, что вы переживаете сложнейший период в своей жизни. Я думала, мы помогли вам. Рекомендуя вас на работу в Индии, я надеялась, что время, проведенное там, исцелит вас и заживит раны. Я верила также, что смена окружающей обстановки поможет… Теперь же я вижу, что ошибалась.

Синтия поняла, как мало знала она эту женщину, хотя и работала под ее руководством. Порой ее раздражали деспотичные требования матроны. Теперь ей было невыносимо стыдно.

— Вы очень любезны, — быстро произнесла она. — Я и понятия не имела, что вы знаете о моем несчастье.

— Вам было трудно скрывать свои чувства, — заметила матрона. — И я вижу, что вы по-прежнему несчастны.

— Да, но теперь совсем по другому поводу, — ответила Синтия. — Вчера… вернее, этим утром я испытала настоящий шок. Вот почему я выгляжу утомленной. Пожалуйста, не обращайте на это внимания. Позвольте мне вернуться. Мне это необходимо. — В голосе ее слышалось отчаяние.