Зачем России Марин Ле Пен

Большаков Владимир Викторович

Часто деловые встречи мешают Марин общаться с детьми. Ради политики приходится жертвовать личной жизнью. Но она полна ощущения своего долга: «Если вы можете выразить надежды миллионов людей, их нельзя обманывать, и это оправдывает все усилия» (Le Progr`es – Lyon. 23.03.2007, www.leprogres.fr).

«Я всегда старалась избежать политики. С ней связаны все мои несчастья в жизни. Но теперь я понимаю, что своей судьбы у меня нет. Я могу только наследовать моего отца», – цитирует «Нувель обсерватер» признание нынешнего лидера «Национального фронта» (Nouvelle observateur, 05.03.2012). Еще в университете из-за репутации отца ее стали называть «Дочерью Дьявола». Она страдала от этого, но свои страдания никому не показывала.

Если в 1974 г. первая

попытка занять высший государственный пост принесла Ле Пену всего 0,74 % голосов избирателей, то на президентских выборах 2002 г. за него проголосовали в первом туре уже 17 %. Ле Пен неожиданно для всех опередил даже кандидата социалистов премьер-министра Лионеля Жоспена. Это была мировая сенсация номер один, и она означала также конец политической карьеры Жоспена. Ле Пен вышел во 2-й тур, чтобы соревноваться с действующим президентом Жаком Шираком за пост главы Пятой Республики. Впервые лидер партии с репутацией крайнего националиста добился такой убедительной победы. Для многих французов, голосовавших за Ле Пена, это еще была и своеобразная легитимизация «Национального фронта», проходившего до того исключительно с нелестными эпитетами «фашистский», профашистский и, в лучшем случае, – крайне правый. Далеко не все его сторонники были готовы публично признаться, за кого они голосовали. В те дни журналисты буквально сбились с ног, проводя свои собственные опросы общественного мнения с тем, чтобы узнать, какая же это Франция проголосовала за Ле Пена и почему его не удалось «замочить» уже в первом туре?

Жан-Мари Ле Пен с женой Жани

Вот два мнения, озвученные в эфире в те дни в ходе митинга в поддержку Ле Пена 1 мая 2002 г. 47-летний рабочий из провинции, приехавший поддержать Ле Пена, сказал: «Вы понимаете, что произошло? Теперь, после первого тура, мы перестали быть подонками. Мы – легитимные избиратели, поддерживающие кандидата, вышедшего во второй тур Президентских выборов. Я же раньше стеснялся признаться на работе, что я за Ле Пена. А теперь мне плевать. Я везде буду это говорить. Пусть увольняют». Студентка, симпатичная девушка со светлыми волосами добавила: «Я живу в районе, где много арабов. Каждый раз, когда я выхожу на улицу, они обзывают меня «бляндинкой». Это же тоже расизм. Почему если говоришь «черный» – то это расизм, а если тебе кричат «белая б.» – то это не расизм? Я стала дышать свободнее после первого тура. У меня вся семья за левых. И на факультете все за левых. И мне всегда было стыдно признаться, что я думаю по поводу политики и политиков. А теперь – нет».

Левая Франция просто взвыла от возмущения, узнав о результатах первого тура. Даже коммунисты призывали во втором туре голосовать за Ширака. Чем-то реакция левых на весьма символическую победу Ле Пена напоминала реакцию российской несистемной оппозиции на победу Путина на выборах 2012 года: понимали, что результаты выборов они изменить не в силах, но было так обидно, что протестовали вплоть до начала второго тура.

2002 год. Протесты в центре Парижа против выхода Ле Пена во второй тур

Именно в ходе этих выборов Марин все время была рядом с отцом. Она хорошо смотрелась в телекадре. Красивая, холеная блондинка, она больше походит на немку из Эльзаса, чем на типичную француженку, т. к. те в большинстве своем брюнетки. Мало, кто знает, что это – кельтская кровь. Отсюда и характер «нордический». Сама жизнь сделала ее «лепенисткой», хотя отец не спешил выдвигать свою младшую дочь на видные роли в партии. Поначалу, Марин возглавила юридическую службу «Национального фронта» и стала депутатом Европарламента от НФ, руководила избирательными кампаниями своего отца и разрабатывала символику партии. А выдвинуться на первые роли в папином «Фронте» ей помог случай. Весной 2002 года на разных телеканалах шли ожесточенные политические дебаты, на которые приглашали не только социалистов Жоспена и голлистов Ширака, но и представителей

«Национального фронта». Когда один из лепеновцев испугался дискуссий в прямом эфире, отец предложил Марин попробовать свои силы. Она справилась блестяще, что в какой-то степени поспособствовало удаче отца в первом туре. С тех пор ее карьера связана только с его партией. Говоря о патриотизме, суверенитете и христианских традициях во Франции, Марин не чурается даже левых лозунгов, когда выступает в амплуа защитницы обездоленных, социально незащищенных французов. Время от времени – в зависимости от аудитории, конечно, – она цитирует знаменитую фразу Жана Жореса: «Единственное имущество бедных – это их родина».

Она делала все, чтобы изменить имидж своего отца к лучшему, хотя это задача из безнадежных. Клеймо правого, даже ультраправого ему уже не стереть со своего высокого лба. Он столько наговорил за время своей активной политической жизни, что впору составлять энциклопедию его наиболее скандальных высказываний. Язык его – его враг. Жан-Мари Ле Пен не раз привлекался к суду за свои нелицеприятные высказывания и был осужден за них 25 раз.

Ле Пен в 2002-м, в год своего триумфа

Высказывания Ле Пена

«Когда Жанне д'Арк задали вопрос ее судьи о том, почему она, христианка, не любит англичан, она ответила, что любит их, полюбит англичан в их стране. Абсолютно также мы не ненавидим турок, мы любим их, но в их стране».

Когда Ле Пен выдвинул свою кандидатуру на пост президента, он первым делом пообещал, что не только резко ограничит иммиграцию, если победит, но и вплотную займется высылкой нелегалов. Если этим немедленно не заняться, – говорил он, то через несколько лет Франция станет мусульманской страной и уж ни в коем случае не будет французской. Призывая французов голосовать за него и «за Францию для французов», он говорил:

«Битва за Францию уже началась. Эта битва за свободу, которая должна быть выиграна, чтобы завтра Франция могла остаться французской. Тем, кто думает о будущем, я говорю: «Будущее начинается сегодня!»

Через некоторое время он высказался еще более решительно на ту же тему:

«6 тот день, когда во Франции будет не пять миллионов, а 25 миллионов мусульман, они будут командовать. И французы будут жаться к стенам, пробираться по тротуарам, опустив глаза. А когда они не будут этого делать, у них спросят: что это ты так на меня смотришь? Нарываешься на потасовку? И вам останется только удирать, иначе получите взбучку».

В ходе предвыборной кампании, да и после нее, его соперники нередко обвиняли Ле Пена в антисемитизме. Поводом для этого послужило, прежде всего, вот это его высказывание:

«Вы хотите, чтобы я сказал, что это непреложная истина, в которую каждый должен верить? Что это моральный долг каждого? Я же скажу вам, что существуют историки, которые спорят по этим вопросам. Я не говорю, что газовых камер не было. Я не мог видеть их своими глазами. И я не изучал тщательно эти вопросы. Но я считаю, что это всего лишь незначительная деталь в истории Второй мировой войны».

Скандал после этого выступления Ле Пена разразился невероятный. Вскоре после даже был принят специальный закон, предусматривающий уголовное наказание для тех, кто осмелится отрицать факт холокоста (уничтожения евреев, а в более широком смысле и представителей других народов гитлеровцами). Ле Пен, тем не менее, продолжал отстаивать свою точку зрения, блокируясь с известным движением ревизионистов (один из наиболее известных ревизионистов во Франции – Роже Гароди, бывший коммунист и автор нашумевшей в свое время в СССР книги «Реализм без границ», доказывал в одной из своих теперь уже запрещенных брошюр (Roger Garaudy. Les myths fondateurs de la politique israelienne), что газовых камер в немецких концлагерях смерти не было вообще). Вот как вел этот спор Ле Пен: