Зачем убивать дворецкого?

Хейер Джорджетт

Фрэнк окинул его каким-то загадочным взглядом:

– У вас изумительно развита интуиция, Губбинс.

– Вот именно, сэр. Вы подождите, сами скоро увидите, что я был прав.

– Думаю, сержант, – заметил Эмберли, входя в крутой поворот, – вы куда ближе к истине, чем сами осознаете.

Глава пятнадцатая

Услышав о происшедшем за завтраком, Фелисити тут же сообщила о своем намерении навестить Джоан, прямо сейчас, утром. Сэр Хамфри укорил дочь в том, что она испытывает

какое-то болезненное пристрастие к разным ужасам, и девушка, ничуть не смущаясь, призналась в этом. На самого сэра Хамфри известие о смерти Коллинза произвело удручающее впечатление, он в очередной раз сделал Фрэнку выговор и запретил беспокоить его по ночам. Несмотря на частые заверения в том, что преступлениями он интересуется лишь когда сидит в судейском кресле, убийство в Верхнем Неттлфолде было, по его словам, из ряда вон выходящим событием, а потому ему хотелось бы знать о случившемся как можно больше. Племянник сообщил сэру Хамфри лишь голые факты, которые тот назвал просто вопиющими.

Эмберли поднялся из-за стола, не дослушав рассуждений дяди об этих «Так Называемых Новых Временах», и посоветовал ему изложить свои взгляды в одной из воскресных газет. Затем он предупредил леди Мэттьюз, чтобы к ленчу его не ждали, и вышел.

Сэр Хамфри, которого перебили на самом интересном месте, с горечью заговорил об отсутствии хороших манер у молодого поколения.

Жена терпеливо выслушала его, а когда он закончил, заметила:

– Не обращай внимания, дорогой. Бедный Фрэнк! Он так обеспокоен.

– Разве, мамочка? – Фелисити удивленно подняла на нее глаза.

– Ну конечно, дорогая. Столько всего на него навалилось. Если хочешь, могу поехать с тобой.

Сэр Хамфри тут же осведомился у жены, уж не страдает ли и она болезненным пристрастием к разного рода кошмарам и ужасам. Леди Мэттьюз невозмутимо ответила, что нет, не страдает. Просто ей хочется съездить в Верхний Неттлфолд.

– Не возражаешь, если на обратном пути заедем в особняк, мамочка?

– Ничуть не возражаю.

Фелисити удивилась, обнаружив, как только они выехали, что главной целью поездки леди Мэттьюз является гостиница «Голова вепря». Девушка полюбопытствовала, что понадобилось там маме. Не вдаваясь в объяснения, та заявила: неплохо было бы, чтобы Ширли Браун вернулась в Грейторн.

Фелисити показалось странным, что ее мама вдруг воспылала интересом и участием к судьбе столь странного и скрытного создания, как Ширли. Девушка подозрительно покосилась на мать и обвинила ее в том, что она что-то скрывает.

В ответ леди Мэттьюз посоветовала ей смотреть на дорогу. Фелисити повиновалась, но на этом не успокоилась. Она слишком хорошо знала свою маму, понимала, что за ее показной рассеянностью кроется острый, проницательный ум. Фелисити даже начала подозревать, что Фрэнк делится с леди Мэттьюз подробностями расследования. Вообще-то это было не слишком на него похоже, но она знала, как кузен уважает и ценит свою

тетушку. Однако леди Мэттьюз категорически отрицала, что Фрэнк говорил ей что-либо. И чем больше давила на нее Фелисити, тем несвязнее становились ответы, и в конце концов девушка сдалась.

Приехав в «Голову вепря», они нашли мисс Браун внизу, в вестибюле. От внимания Фелисити не укрылись ни загнанный взгляд, ни вымученная улыбка Ширли.

Леди Мэттьюз сказала без всяких обиняков:

– Вот что, дорогая, вам здесь неудобно. Возвращайтесь-ка в Грейторн.

Ширли покачала головой:

– Не могу. Огромное вам спасибо, но… думаю, мне надо вернуться в Лондон. Хотя я… я не знаю, не уверена.

Леди Мэттьюз обернулась к дочери:

– Масло, дорогая. Нам надо купить масло. Сбегаешь?

– Сбегаю, – поднялась с места Фелисити. – Еще никто не смог упрекнуть меня в том, что я не понимаю намеков.

Она вышла, и леди Мэттьюз, подозрительно покосившись на какого-то мужчину, сидевшего в другом конце вестибюля и погруженного в чтение газеты, заметила тихо:

– Вот что, дорогая, думаю, лучше рассказать это Фрэнку. Он всегда все знает и понимает.

Ширли испуганно взглянула на нее:

– Вы о чем?

– Все о том же. О тебе. Глупо упорствовать. Только Фрэнк может помочь. В нашей семье он самый умный.

Ширли ответила еле слышным шепотом:

– Он не знает… Это невозможно. Или… он все же о чем-то догадывается, а, леди Мэттьюз?

– Дитя мое дорогое, не стоит обсуждать подобные вещи в публичных местах. Это неумно и опасно. Так всегда бывает в плохих триллерах и неизбежно приводит к несчастью. Короче говоря, лучше рассказать все Фрэнку. Ты со мной не согласна?

Ширли посмотрела на крепко сплетенные на коленях пальцы:

– Не знаю. Если бы он не работал на полицию… Но он на нее работает, и я… – Она нервно усмехнулась.

– Уверена, Фрэнк будет рад тебе помочь.

– Я совершенно запуталась. – Ширли судорожным движением переплела пальцы. – Но все оказалось так сложно, и потом, мой брат… от него толку было мало. А теперь, когда все зашло настолько далеко, дело кажется совершенно безнадежным, и, думаю, мне ничего не остается, кроме как вернуться в город. Я думала о том, чтобы рассказать вам… вернее, вашему племяннику. Но потом испугалась, ведь я совсем не знаю его. А он… он человек бескомпромиссный, верно?

– Зато страшно любит животных, моя дорогая. Я непременно ему скажу. Жаль бросать все вот так, на полпути.

Ширли молча сидела с минуту, глядя прямо перед собой. Затем глубоко вздохнула.

– Нет, я этого не вынесу, мне такое просто не под силу. Скажите, а мистер Эмберли… если вы его попросите… Он согласится прийти повидаться со мной?

– Ну конечно же! – с улыбкой ответила леди Мэттьюз. – Но будет еще лучше, если ты поедешь в Грейторн, прямо сейчас.

– О… пожалуй, нет, не надо. Вы считаете, мне грозит опасность?