Зачем я тебе?
Шрифт:
– Превосходно, барон. Как ваши успехи в Гражданской войне?
– Мы проиграли.
– Что же так?
– Это же история, Лю. Согласно учебнику мне пришлось сдать позиции Добровольческой армии на юге. Крымского белого государства не стало.
В кармане жилета у Христины зазвонил телефон. Она прервала свою лекцию и сказала в трубку:
– Христина. Привет. Конечно, помню. Перезвони, пожалуйста, после… Что?
После «что» Христина ещё раз извинилась, встала из-за стола и поднялась к себе в комнату.
– Настоящий Врангель твоя внучка, -- сказала Айра Лю, - она даже
– Смотрите, нападение на процессию беременных мужчин в Гонконге!
– закричал Андерс, не отрывая взгляд от телевизора.
Лю и Айра уставились в свои экраны и обменивались репликами типа:
«Ужасно!», «Потрясающе!», «Гонконг - ведь это Китай?», «Нет, уже не Китай», «Но по сути-то Китай», «О-о! Какой кошмар!».
– Перестаньте вы ужасаться, - попросил Андерс.
– Она пинает его в живот!
– воскликнула Лю.
– Куда же ещё пинать беременного человека?
– цинично сказал Андерс.
– И где только их мужья и жёны?!
– не унималась Айра.
– Зачем беременному мужчине жена?
– спросил Андерс.
– Чтобы защищать его от фанатичек.
Картинка на мониторах сменилась, но тема беззащитного беременного мужчины ещё продолжала обсуждаться в столовой, когда вернулась Христина. Она тихо села на своё место и, казалось, не слушала разговора, пока вдруг резко не спросила:
– Так по-вашему, выходит, что если мужчина залетит, а женщина не захочет за него замуж, то она подлец?
На секунду все замолчали, а потом Андерс, ответивший за свою жизнь уже не менее чем на миллион дурацких Христининых вопросов, спокойным и лишь слегка менторским тоном сказал:
– Если женщина зачинала, а мужчина на ней не женился, он в большинстве случаев считался подлецом. Так было испокон веку, пока не появились феминистки, не произошла сексуальная революция, не прошла тотальная феминизация населения. Пока мужчины не уравнялись с женщинами социально и биологически. Сейчас существуют матери-одиночки обоих полов. И на жизнь не жалуются. А почему тебя это взволновало?
– Так просто, - неуверенно ответила Христина. А Лю авторитетно заявила:
– Женщин-подлецов не бывает!
– Бывают, - сказала Айра, - всё, что могут мужчины, могут и женщины. Равно как и наоборот.
– Кто же посмеет назвать женщину подлецом? Она же женщина, - удивилась Лю.
– Вещи надо называть своими именами, - уперлась Айра.
Андерс засмеялся. Все посмотрели на него и засмеялись тоже. Даже Христина засмеялась. Хотя на душе у неё было погано и смех получился несколько истеричный. Едва успокоившись, Айра спросила:
– По какому поводу веселимся?
– Вы так активно обсуждаете право женщин быть подлецами, как будто собираетесь включить его в Билль о правах. И как будто это вообще имеет какое-нибудь значение.
– Это имеет концептуальное значение!
– заявила Айра.
– Если женщина ведёт себя как подлец, то пусть она и называется подлецом.
– А не выйти замуж - это подло?
– спросил Андерс.
– Для мужчины подло, для женщины - нет, - внесла ясность Лю, посмотрела на часы и сказала: «Ой!»
Все тоже посмотрели на часы и переместились на диван поскорее выпить кофе, чтобы не опоздать
08.03.17. 19.15
После КВНа, в котором было много красивых музыкальных номеров и несколько шуток, Христина поднялась с родственниками на Кофейную башню. Решено было провести там за коктейлями время до фейерверков. Они заняли столик у перил на балконе 3-го этажа и заказали глинтвейн. Нахохлившись, точно воробей на ветке, Христина курила, не снимая перчаток, потихоньку потягивала из бокала и смотрела на быстро вечереющий город во влажной дымке. Она мысленно возвращалась к телефонному разговору во время обеда, и настроение её портилось. Они договорились встретиться с Анно завтра, но она понятия не имела, что ему скажет. Андерс осторожно потрогал её за рукав:
– О чем задумалась?
Христина повернулась к нему. На папином лице морщинки пролегли уже у глаз и в уголках губ. Поэтому, даже когда Андерс не улыбался, его лицо хранило память об улыбке. Сказать ему? Он поймёт. Он вообще продвинутый. И довольно далеко. Иначе бы не женился на Айре. Ей было двадцать шесть, когда они встретились. Она сочиняла истории в манере Арцыбашева. Андерс тогда ещё не был модным оформителем. И случилось это не в Родинке.
Христина с грустью подумала, что нет надежды встретить, пусть даже через десять лет, мужчину, похожего на папу. Да и как его узнать? Папа, когда познакомился с мамой, был похож на обыкновенного небритого неудачника…
В кармане Христины зазвонил телефон.
– Извини, Андерс. Алло! Конечно. Я на Кофейной башне. Да. Вижу. В каком? А, да, всё, вижу.
– Христина помахала рукой.
– Годится. Спускаюсь.
– Господа!
– громко сказала Христина, кладя трубку в карман.
– Я откатываю вниз, на площадь. Закончите квасить, просигнальте. Авось я к вам причалю на фейерверки.
Христина встала и столкнулась с кудрявой блондинкой, неслышно подошедшей к их столику. «За автографом к Айре?» - подумала Христина. Как хорошо, что ей досталась папина фамилия. Если б досталась мамина, она бы чокнулась, читая её на ярких глянцевых обложках популярных изданий. Христина ловко обошла поклонницу и, не оборачиваясь, быстро сбежала по ступенькам.
Перейдя шумную площадь, освещенную праздничными гирляндами и их отражениями в лужах, отороченных несвежим, словно жёваным снегом, Христина приветствовала «своих». Клавдия сшила себе кардиган из Андреевского флага и теперь сзади была похожа на мушкетёра. Подруги поцеловались. Да, определённо, спереди ей не хватало усов. Сколько раз они сражались и умирали плечом к плечу! На последней войне Клавдия была генералом Антоном Ивановичем Деникиным. И она познакомила Христину с Анно… Но сейчас об этом ни слова. Христина ещё сама не решила, как относиться к тому, что сказал Анно. Значит, любой совет, любая жалость или осуждение сейчас могут сбить её с толку. Значит - молчать и ничем себя не выдать. Скандал, наверное, всё равно будет, даже если (дай-то бог!) Анно блефует. Но это будет потом. Что-что, а неприятности не следует торопить.