Зачет по убийству
Шрифт:
Первым делом она повезла его в элитный спа-салон при фитнес-центре своего бывшего мужа. Там усталого милиционера (кстати, фигура у него оказалась безупречна, мышцы рельефно обозначались на обнаженном животе, а бицепсы и трицепсы так и играли) привели в приличный вид: сделали массаж, маникюр и педикюр. («А еще — модную прическу в лобковой области», — автоматически дополнила картину я.) Пока шла эта процедура, Карина успела съездить в бутик нижнего белья и приобрела будущему любовнику чудесный комплект от Кельвина Кляйна, а его
Я, не выдержав, хрюкнула и подняла взгляд на Степанова, представив его в подобной ситуации. Массаж, маникюр, педикюр… а дальше почти сказка про царевну-лягушку — ритуальное сжигание лягушачьей шкурки с предоставлением взамен Кельвина Кляйна. Интересно, как бы подполковник среагировал?
— Я бы придушил наглую бабу на месте, — словно прочтя мои мысли, буркнул тот.
— Может, убийца — прототип этого героя? — предположила я. — Не выдержал утраты трусов, которые нежно любил последние десять лет.
— Рацкин говорит, у данного героя нет конкретного прототипа.
«Эге, — обрадовалась я, — теперь я знаю фамилию журналиста».
Степанов мрачно продолжил:
— Ну, и что нам все это дает? Даже меньше, чем то, что рассказывали вы. Детективная линия еще не успела начаться, а Алина Алова уже раскритиковала текст и позвала поработать вас. У вас, кстати, ничего нового?
В утешение бедному милиционеру я доложила о загадочном Лощеном и о визите к Андрею Алову, после чего была отпущена с миром и советом быть поосторожнее.
Выполняя совет профессионала, я, словно заправский шпион, на улице первым делом повертела головой в поисках «трехсот тридцати трех хе». Однако вместо пижонского авто обнаружила куда менее привлекательное зрелище — патлатого длинноносого парня в разношенном свитере и вышедших из моды джинсах, у которых попа располагается где-то в районе колен (боже, и как в них люди умудряются ходить?). Парень смотрел на меня с откровенной злобой.
— Я Олег Рацкин, — представился он, встретив мой взгляд. — Вы Екатерина Голицына? Это вы настучали на меня ментам?
— Скажите спасибо, что не агентам Надирова или Иванченко, — огрызнулась я. — Вот перевела бы стрелки с себя на вас, вам бы мало не показалось. А милиции я, как любая добропорядочная гражданка, сообщила все, что знаю. Я хочу, чтобы они нашли убийцу. А вы нет?
Парень пожал плечами. Он оказался не так уж молод. Такой тип я называю «подросток-перестарок» — впрочем, не в осуждение. Всем нам столько лет, на сколько мы себя чувствуем.
— Может, сядем ко мне в машину и там поговорим?
— Лучше здесь, — сурово возразила я, указывая на уличную скамейку, по причине близости к прокуратуре довольно чистую. Мало ли, что этот подросток-перестарок замыслил? Увезет в неведомую даль, где злобные политики с олигархами примутся пытать меня, требуя сведений, которыми я (к сожалению или к счастью) не обладаю. Нет уж, не на ту напал!
Олег Рацкин плюхнулся на скамью и мрачно, однако уже без агрессии произнес:
— Я тоже хочу, чтобы они нашли убийцу. Только они считают, что уже это сделали. Зачем кого-то искать, раз есть я?
Я уточнила:
— Думаете, подполковник подозревает вас?
— Ха! Не думаю, а знаю. Только я не убивал. Что я, шизанутый?
Определенная шизанутость в нем явно присутствовала, но сообщать об этом я не стала, предпочтя спросить:
— У вас что, нет алиби и достаточно серьезный мотив?
— Я не дурак — все вам выкладывать! — возмутился Рацкин. — А вы сразу побежите с этими сведениями к Надирову или Иванченко.
Удивительно! Судя по замечательно написанной пародии, парень способный, зато в смысле логики — вылитый мой студент, не умеющий просчитать последствия даже на один шаг вперед. Не успела я ахнуть, как проснувшийся во мне педагог занудно, но доходчиво объяснил:
— Олег, вы сперва должны для себя решить, с какой целью ко мне подошли. Если обругать за то, что настучала ментам, так дело уже сделано, и нечего нам просиживать штаны на скамье. А если ваша цель — вместе со мной осмыслить сложившуюся ситуацию, то придется рассказать мне всю правду.
— Эээ… а? — выдавил мой собеседник.
Вот и студенты обычно реагируют так же. Я привычно надела доброжелательную улыбку и добавила:
— Понять, чего вы хотите, можете только вы, я вам здесь помочь не в силах. Решайтесь на что-нибудь, но учтите, что у меня мало времени.
Я всегда так обращаюсь с двоечниками, и, похоже, в определенных ситуациях программа запускается автоматически.
— Аффтар жжет неподецки, — после секундной паузы констатировал Олег, с почтением на меня глядя.
Это на Интернетовском сленге — положительная оценка. Было бы хуже услышать: «Аффтар, убей себя ап стену» или даже «В Бобруйск, животное».
Я тряхнула головой, убеждая себя, что сейчас не на работе, и уже почти нормальным тоном произнесла:
— Олег, обхамить человека — не лучший способ вызвать его на откровенность, правильно? Лучший способ — это самому быть откровенным.
— А вы похожи на ваши книги, — заметил Рацкин.
— Подозреваю, скорее они похожи на меня.
Олег кивнул.
— Я специально просмотрел пару штук, узнав, что придется иметь с вами дело. Конечно, неформат, но интересно. Я под стулом. Короче, вы правы. Мы оба не убивали, но бобиков легче всего сделать из нас. Тронь Надирова или Иванченко, вони будет на всю страну. А ради меня никто пальцем не пошевелит. Мы должны защитить себя сами.
— Так все-таки — какой у вас мотив и что с алиби? — настойчиво уточнила я. — И еще — говорила ли вам Анна Сергеевна о сюжете что-то помимо того, что есть в вашем тексте?