Зачетный профессор
Шрифт:
Урок десятый: Не зная брода яйца курицу не учат
Из-за репетиций и прямых обязанностей артиста, Кюхён пропустил следующую лекцию по социологии, о чем думал в тот момент, когда она шла в университете, а он находился в совсем другом месте. И думал он об этом со злорадством. Так-то, не всё ему привлекать к себе внимание самостоятельно. Отсутствие иногда говорит ярче присутствия. Однако он не собирался портить себе студенческую репутацию и намеревался быстренько нагнать пропущенное.
Позвонив на
После своего побега-недоразумения, Кюхён принял в общежитии душ, с самоутверждением посмотрел на шрамы на своём животе, полученные от давней аварии, оделся в чистое, свежее и светлое, сел со сборником стихов Бодлера «Цветы зла» и, почитывая их, ощутил себя не героем, но антагонистом, пожившим и видавшим, успокоившимся и недостижимым для мирских страстей. Вскоре заложенные страницы пришли к некоему подобию сонета, озаглавленному на латыни «Дуэль». Ушедшее вдаль от Норы мышление вновь вернулось к ней из-за пары строк.
– Сердца, что позднею любовью глубоки, не ведают границ безумья и отваги… - пробормотал он вслух. Их спор с Шивоном на любовь теперь всегда при слове «любовь» заставлял думать об их духовном поединке. Да и поздняя любовь – это будто про Нору, ведь влюбиться в тридцать пять (или сколько там ей?) лет совсем не просто. Он ненароком выбрал очень трудную мишень. Любила ли она когда-то? Способна ли на такое? А если нет? Кюхён дочитал стих до конца: - С тобой, проклятая, мы скатимся туда, чтоб наша ненависть осталась навсегда.
Заключенное пари заставляло сражаться не только с соперником, но и ломать преграды той, которую следовало завоевать. Таким образом и она становилась соперницей. С какой же стороны зайти? Не беря пример со старшего друга, Кюхён решил выстроить тактику и не делать впредь ничего не обдуманного заранее. В названное ему время, он отправился покорять худосочную крепость в очках, обозначив операцию кодовым названием «Доцент».
В дверь тихого и узкого кабинета постучали и Нора, ещё не выйдя из попытки поудачнее завернуть предложение – нужные слова вертелись на языке – разрешила войти. Образовавшийся проём выдал ей Чо Кюхёна. Поправив очки указательным пальцем, прижимающим к среднему автоматический карандаш, Нора поздоровалась, не выразив на лице ни удивления, ни растерянности. Парню показалось, что в глазах всё ещё стояла какая-то цитата, и она силилась её не потерять. И всё же он осмелился:
– Можно войти?
– Конечно, прошу, - она указала на стул у входа. Достаточно далекий от неё. Кюхён предпочел не сесть, но подойти к столу, за которым она восседала, грызя гранит науки. Кажется, у неё не было вопросов по поводу его прогула. Неужто не заметила? Да что ж за железная леди!
– Я не смог посетить последнюю лекцию… - напомнил Кюхён сам. Нора, утратив надежду собраться с мыслью и продолжать своё дело, опустила руку с карандашом и прищурилась сквозь очки. Да, она вспомнила, что не видела его и теперь думала об этом. – По уважительной причине, разумеется.
– Я не сомневаюсь, - без тени насмешки кивнула она. – Это не школа, я не требую записок от родителей. Главное, как вы потом покажете себя на зачете и экзамене, вот и всё.
– Да-да, само собой. – Кюхён подготовился основательно, имея, как минимум, пять запасных ходов. – Мне сказали, что в конце лекции писался короткий тест, по закреплению материала…
– Да, но он был интерактивным, поэтому я не могу дать вам его с собой. Дома вы ведь просто спишите с учебника.
– Но он ведь небольшой? – повторил молодой человек.- Могу я прямо сейчас его написать? Перед вами?
Нора с жалостью посмотрела на груду листов перед собой, потом на экран компьютера. Пальцами одной руки она быстро пробарабанила по чистой странице и, надумав что-то, утомленно выдохнула.
– Хорошо, - поднявшись, она подошла к книжному шкафу у стены, в котором книги напополам размежевались папками с документами и студенческими отчетностями. – Сейчас дам вам… посидите и напишите.
– Я тихо, вам не помешаю. – Пока Нора возилась на полках, Кюхён заглянул туда, куда до этого смотрела она, на чехарду бесконечных записей, печатных и от руки, на выписки, пометки, закладки, стикеры, прилепленные к рамке монитора. Хаос и бардак из знаний и трудов. Открытый файл имел длинное название. Пока женщина шуршала за его спиной, он прошептал вслух: - Патриархальная система нравственности в условиях деморализованного общества… ну надо же, какая любопытная работа! Чья это?
– Моя, - обернулась Нора и призналась, когда вытянула, наконец, нужное, опознав корешок. Брови Кюхёна приподнялись. – Я пишу докторскую, как видите… пытаюсь писать.
– Извините, что мешаюсь тут. Но ведь, каждый хочет делать своё дело, правда? Вам важно это, а мне – это, - перенял он у неё протянутый листок с вопросами и вариантами ответов и помахал им. – Вы пишите о современности?
– Да, конечно. – Нора села обратно, уже не кидаясь к возобновлению работы, а ожидая, когда беседа подойдет к логическому завершению.
– Вы считаете наше общество деморализованным?
– А вы нет? – поддев, улыбнулась преподавательница.
– Не исключаю подобного, но с чем сравнивать? Я раньше не жил и, возможно, оно таким было всегда.
– Это демагогия, - одернула она, сегодня явно будучи не в настроении и, похоже, из-за того, что ей не давали тишины, покоя и одиночества. – Понятие морали безвременно, это константа. При её отсутствии наступает разложение. Вот и всё. Было ли таким общество в прошлом имеет значение при одном условии: бывало ли оно другим? По каким причинам стало иным и бывали ли прецеденты по улучшению обстановки.