Зачетный профессор
Шрифт:
– Когда я с ним встречалась, он таким не был! – обиделась она, сама, в который раз с тех пор, как он её бросил, недопонимающая, как же всё-таки, действительно, её угораздило. – А вот дураком, конечно, он всегда был… ну и я тогда была не очень умная, что уж там. Но эти сказки про свадьбу! – повторно возмутилась Нора. – Я вовсе не стыжусь того, что до сих пор свободна, и не считаю, что надо было рисоваться перед ним.
– А я считаю, что надо было. – заявил Кюхён. – Я же видел по твоему лицу… - на него почти со злобой глянули черные глаза. – Да-да, и не отрицай! Ты чувствовала себя перед ним какой-то… брошенной?
– Так, всё, отстань от меня! – пойманная
– Перестань! Почему бы тебе просто не рассказать, что такого случилось между тобой и ним? – она остановилась и, молча медитируя посредством правильного дыхания, совладела с собой. Сказать ему? А, что уж там! Ей нечего скрывать и стыдиться. Профессор Ли прав, не надо убегать, надо бороться, и не надо обманывать о своём прошлом, никому от этого не легче. Она такая, какая есть, со своим багажом ошибок.
– Он был моим первым… мужчиной, - обернулась Нора, поглядывая туда, где исчез объект. – Потом он сказал, что не нагулялся и всё кончено. А номер моего телефона раздаривал своим друзьям, советуя не стесняться и попробовать, поскольку ему больше не надо…
– Я догоню его и разобью чмарник этому уроду, - развернулся Кюхён и Нора едва успела поймать его за рукав.
– Ты что! С ума сошел? Это было десять лет назад, и ты сам спросил!
– Да его мало будет даже до посинения отхреначить! – вырывался парень. Женщина вцепилась и, успокоившись сама, умудрилась угомонить его.
– Кю! Прошу тебя, хватит. Что было, то было.
– Это не было! Это есть! – взял её за плечи Кюхён и воззрился в лицо. – Это из-за него ты пишешь свою диссертацию, разве нет? Из-за него ты, а может и не только ты, считаете мужчин козлами, и есть почему! Из-за него вы становитесь хуже и, да, оправдано ненавидите мужской пол, но даже я, будучи мужчиной, ненавижу и презираю таких мразей, как он, и искренне не считаю, что мы с ним одного вида, - вдруг в голову ему стукнул, ностальгическим эпизодом, спор, их пари с Шивоном. Они козлы! Такие же козлы. Он возмущается на другого, а сам? Подлость, гадость, презренные людишки. Он не может признаться в этом, не может! Что будет с Норой? Как она отреагирует?
– Это всё неважно, - выдохнула Нора. – Теперь неважно. Он игрок, многие мужчины игроки. И я тоже, в какой-то степени, была таковой. Но сейчас – плевать. Я думала, что ты тоже такой, и ты, и Шивон. Ну, Шивон-то, на самом деле, такой. Но я вижу, что есть другие, и это даёт силы не обращать внимание на плохих. Я, знаешь, говорила, что люблю плохишей, но…
– Молчи, пожалуйста, молчи! – почти отпрыгнул от неё Кюхён. На него накатывала истерика, редкий момент, когда он почувствовал себя слабым. Он был слаб! Глуп и туп. Во что он ввязался? Нельзя на лжи строить жизнь, нельзя! И он рад бы сейчас перейти на сторону добра, но так увяз в зле. Пусть, сам не скажет о споре, но как заставить замолчать Шивона? А когда тот заговорит – придет конец всему. – Добро проигрывает, я знаю…
– Нет, я тоже так думала, но нет, - Нора озарилась счастливой улыбкой и подошла к нему, считая, что он всё ещё полон праведного гнева на её бывшего. И это тоже, но собственная гниль Кюхёна не давала ему дышать. – Знаешь, что я поняла? Послушай. Я бы никогда раньше не призналась тебе честно о том, что со мной было, что я думаю. Я подозревала какой-то обман с вашей стороны, от тебя и Шивона, может, он и есть, я не знаю. Я хотела сопротивляться и обыграть вас, но вот что я поняла сегодня утром. Не знаю, откуда это взялось, но вдруг, как озарение: не может проиграть тот, кто не участвует в игре. И я перестала играть. Десять лет я играла по правилам,
– Нора! – воскликнул Кюхён и, не найдя лучшего варианта, заткнул ей рот поцелуем. Ему уже больно было слушать её правдивые и меткие слова. Он заигрался – да, они с Шивоном, но встать из-за стола не хватает смелости, потому что получится именно так: Нора и не играла с ними, не делала ставок, а они попытаются назвать обманутой её. А это она обманула их, своей честностью, прямотой и чувством собственного достоинства, которое не получилось поколебать. – Нора, я… ты… я хочу сказать, что…
Она положила ему палец на губы, сомкнув их.
– Что бы ты ни хотел сказать сейчас, я предпочитаю видеть истину в твоих глазах. Они никогда мне не врали. Поэтому лучше помолчи.
Кюхён проводил её до подъезда, где они снова долго и сладко целовались, не зная, как долго ещё смогут удержаться только на поцелуях, но ни тот, ни другая и не заикнулись о большем. Нора вошла в лифт и решила написать какую-нибудь милую смс-ку вслед – наконец, они взаимно поменялись телефонами, - но обнаружила пропущенный звонок от ректора университета. Он был недавним, около десяти минут назад, хотя на дворе стояла глубокая ночь. Что могло случиться? Звонить в такой час неудобно, а вот перезванивать – другое дело.
Быстрое приветствие перешло сразу к сути того, что понадобилось от доцента.
– Нора, я не буду ходить вокруг да около, - уважаемое начальство всегда говорило с ней нежнее и мягче, как с молодой, относительно него, дамой, но на этот раз голос не предвещал ничего хорошего. – Мне сказали, что между тобой и одним из твоих студентов возникли… мм… неформальные отношения. Это не совсем позволительно и вредит репутации университета. К тому же, студент этот не простой человек. Вас видели вместе и часто другие студенты, работники университета… Если слухи дойдут до агентства этого юноши, то у нас будут двойные неприятности, потому что ты должна знать их систему… В общем, при всём моём уважении к тебе, понимании и… некоторой личной симпатии – ты знаешь, ты у меня на хорошем счету, - я должен просить тебя как-то разрешить эту проблему. А выход только один: вас больше ничего не должно связывать. Либо же ты потеряешь место, а его переведут в другое учебное заведение. Выбирай сама. Если карьера тебе дороже, то приезжай завтра вечером ко мне в кабинет, оформим твою командировку в Италию, туда едут преподаватели на год, обмен опытом, и всё с этим связанное. За год в Европе слухи иссякнут и забудутся. Подумай, но не тяни. И не встречайся больше с этим студентом, пока вопрос не будет решен.
Окаменевшей рукой отведя трубку от уха, Нора осталась стоять перед дверью квартиры. Выбрать между Кюхёном и карьерой, которую она строила десять лет? Карьера, начавшаяся потому, что с ней дурно поступил мужчина и, на другой чаше весов, мужчина, который исцелил её от той серости, в которой она жила, от страхов, от безнадёги. Почему сейчас? За что на неё это свалилось? И на раздумья дан один день.
Примечание к части * В произведении Маркеса «Любовь во время чумы» был подобный эпизод. Желтый флаг – сигнал о чуме, теплоход с ним не пускают в порты, поэтому приходится плыть дальше.