Задача трех тел
Шрифт:
Так в этой затерянной в горах Большого Хингана деревушке сердце Е начало оттаивать. В морозной тундре ее души появилось крошечное чистое озерцо талой воды.
Через некоторое время Е с маленькой Ян Дун вернулись на «Красный Берег». По прошествии двух лет, в течение которых тревога сменялась покоем и опять тревогой, Вэньцзе получила сообщение, что оба — и она, и ее отец — реабилитированы. А потом из Цинхуа прибыло письмо, уведомляющее, что она в любой момент может вернуться на свою прежнюю работу. Вместе с письмом пришла значительная сумма денег — невыплаченная зарплата ее отца, которую Университет был должен ему после реабилитации. И, наконец, руководство базы стало обращаться к ней «товарищ Е».
Вэньцзе восприняла все эти перемены равнодушно, не выказывая ни радости, ни энтузиазма. Мир за пределами базы
Спускаясь с гор, Е почувствовала веяние весны. Холодной зиме «культурной революции» пришел конец, и все возрождалось к жизни. Хотя хаос только-только улегся, все вокруг лежало в руинах и огромное множество мужчин и женщин все еще зализывали свои раны, не было сомнений, что всходит новая заря. В кампусы возвращались студенты, зачастую вместе с собственными детьми; в книжных магазинах хорошая литература шла нарасхват; на фабриках и заводах начали внедрять передовую технологию; научные изыскания вернули себе прежний священный ореол. Наука и техника были единственными ключами к двери, ведущей в будущее, и люди вновь стали подступаться к твердыням знаний с верой и искренностью учеников начальной школы. Пусть их попытки и были наивны, но практические результаты не заставили себя ждать. На первой Общенациональной научной конференции Го Можо, президент китайской Академии наук, провозгласил, что для сильно поредевших рядов научных работников настало время возрождения и обновления.
Означало ли это, что безумию пришел конец? Что наука и разум действительно возвращаются? Такие вопросы Е задавала себе постоянно.
Она никогда больше не получила от Трисоляриса ни одного сообщения. Это и понятно: ответа следовало ждать по меньшей мере восемь лет, а покинув «Красный Берег», Е потеряла возможность принять его.
Такое невиданно важное дело — и все же она справилась с ним сама, без посторонней помощи! Е не могла поверить в реальность происшедшего. С течением времени чувство это только усилилось. То, что случилось тогда, было похоже на грезу. Неужели Солнце действительно способно усиливать радиосигнал? Правда ли, что она, Е, послала во Вселенную весть о существовании человеческой цивилизации? И в самом ли деле она получила от звезд ответ? И было ли в ее жизни то окрашенное в кровь утро, когда она предала все человечество? А совершенные ею убийства?..
Е пыталась глушить воспоминания работой, и это ей почти удалось. Некий странный инстинкт самосохранения заставил ее забыть о прошлом, перестать думать о том, что как-то раз она обменялась сообщениями с инопланетной цивилизацией. Так и проходила жизнь Е Вэньцзе — день за днем, спокойно и размеренно…
Через некоторое время после возвращения в университет Е повела Дундун в гости к бабушке, Шао Линь. Вскоре после смерти мужа Шао оправилась от умственного расстройства и отыскала способ выжить в опасных теснинах политики. Ее старания держать нос по политическому ветру и кричать правильные лозунги наконец принесли дивиденды, и позже, когда наступила фаза «Вернуться в школу, продолжать революцию», она снова стала преподавать [55] .
55
(Прим. К. Л.) В течение первой фазы «культурной революции» занятия во всех учебных заведениях — как в школе всех ступеней, так и в вузах, — прекратились, студенты и учащиеся ушли в хунвэйбины. Последовал такой хаос, что в конце 1967 года пекинское руководство вынуждено было просить бунтарей вернуться к учебе и продолжить революцию в более контролируемой форме.
А потом Шао учудила такое, чего никто от нее не ожидал: вышла замуж за репрессированного служащего высшего звена Министерства образования. В то время он еще находился на «перевоспитании трудом» в «коровнике» [56] . Этот шаг был частью далеко идущего плана Шао Линь. Она понимала, что общественный хаос не вечен. Молодые бунтари, кидающиеся в атаку на все, что движется, не имеют опыта управления страной. Рано или поздно репрессированные старые кадры снова встанут у руля.
56
(Прим. К. Л.) Так на ранней стадии «культурной революции» называли помещения при различных трудовых учреждениях (заводах, школах, городских хозяйствах и пр.), в которых жили «чудища и демоны» (т. е. контрреволюционные элементы: реакционные академики и преподаватели, «пять черных категорий» и тому подобное)
Шао рискнула и выиграла. «Культурная революция» еще не завершилась, а ее мужа уже частично восстановили на прежней должности. Вскоре после Третьего пленарного заседания Центрального Комитета КПК 11-го созыва [57] его сделали заместителем министра. Вместе с мужем «выросла» и Шао Линь. Сделавшись членом Китайской академии наук, она весьма предусмотрительно оставила свой прежний вуз, после чего ее сразу же назначили проректором в другой знаменитый университет.
57
(Прим. К. Л.) Это заседание ознаменовало собой начало политики «реформ и открытости». Именно тогда лидером страны стал Дэн Сяопин.
Е Вэньцзе восприняла эту новую версию своей матери как пример высокообразованной женщины, умеющей позаботиться о себе. По внешнему виду и всей повадке Шао Линь невозможно было даже догадаться, что когда-то она подвергалась репрессиям. Шао радушно приняла Е и Дундун, с участием расспрашивала дочь о ее жизни за протекшие годы, восхищалась красотой и умом внучки и давала подробные указания кухарке, как готовить любимые блюда Е. Все было сделано умело, четко и с приличествующей долей сердечности. И все же Вэньцзе явственно ощущала стену, отгораживающую ее от матери. В беседе обе избегали затрагивать чувствительные темы и ни разу не упомянули об отце Е.
После обеда Шао Линь с мужем проводили Е и Дундун вниз, на улицу, где и попрощались. Затем Шао вернулась в квартиру, а ее муж остался поговорить с Вэньцзе. В одно мгновение приветливая улыбка на лице заместителя министра превратилась в ледяную — складывалось впечатление, будто он только и ждал этого момента, чтобы сбросить маску.
— Мы будем рады и впредь принимать у себя вас с ребенком, но только при одном условии: не копаться в прошлом и не пытаться взыскивать старые долги. Твоя мать не несет никакой ответственности за смерть твоего отца. Она тоже была жертвой. Цепляясь за свои убеждения, Е Чжэтай поступал себе же во вред, что и привело его к печальному концу. Он забыл об ответственности перед семьей и причинил тебе и твоей матери глубокие страдания.
— Не смейте говорить о моем отце! — яростно отчеканила Е. — Это наше с матерью дело. Не суйте в него свой нос!
— Ты права, — холодно ответил муж Шао Линь. — Я всего лишь передаю слова твоей матери.
Е окинула взглядом шикарный особняк с квартирами для высшего партийного руководства. Шао Линь следила за этой сценой исподтишка, приподняв уголок оконной занавески. Не произнеся больше ни слова, Е наклонилась, взяла дочь за руку и ушла, чтобы больше никогда не вернуться.
Е долго искала хоть какие-нибудь сведения о четырех девочках-хунвэйбинках, убивших ее отца, и наконец нашла трех из них. Все они были в свое время высланы в сельскую местность [58] , а теперь вернулись в город. Ни у одной не было работы. Разузнав их адреса, Е написала каждой короткое письмо с просьбой встретиться на спортплощадке, где умер ее отец. Просто поговорить, ничего больше.
Е не собиралась мстить. Тогда, на базе «Красный Берег», она отомстила разом всему человечеству, включая и хунвэйбинов. Но ей хотелось услышать от этих убийц слова раскаяния, хотелось узнать, сохранилась ли в них хоть что-то человеческое…
58
(Прим. К. Л.) В последние годы «культурной революции» привилегированную, образованную городскую молодежь высылали в бедную горную сельскую местность жить и учиться у тамошних крестьян. Многие из этих молодых людей состояли раньше в организации хунвэйбинов. Некоторые комментаторы считают, что в основе такой политики Председателя Мао лежало желание восстановить порядок, удалив из городов вышедших из-под контроля бунтарей.