Шрифт:
Ответчик должен существовать столько, сколько нужно. Некоторым цивилизациям этот срок показался бы очень долгим, для других он был бы совсем невелик. Но Ответчику этого времени было достаточно.
Что касается размеров, то для одних Ответчик выглядел большим, а для других — маленьким. Кому-то его устройство могло показаться сложным, хотя кое-кто решил бы, что оно до смешного просто.
Ответчик знал, что он таков, каким должен быть. Помимо всего прочего он был Ответчиком. Он Знал.
О тех, кто его создал, лучше говорить поменьше.
Они создали Ответчика в помощь менее умудренным цивилизациям и отбыли. Куда — знает только Ответчик. Потому что Ответчик знает всё.
Он жил на отведенной ему планете, под лучами предназначенного ему солнца. Время тянулось медленно, как сказали бы одни, и летело, как подумали бы другие. Но для Ответчика оно шло своим чередом.
В нем были ответы. Он знал, какова природа вещей, и почему вещи такие, какие они есть, и какие они на самом деле, и что все это значит.
Ответчик мог ответить на любой вопрос, если вопрос правильно поставлен. И он хотел, нет, он жаждал отвечать!
Что же еще делать Ответчику?
— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил Морран, осторожно подплывая к старику.
— Лучше, — проговорил Лингман и попытался улыбнуться. Невесомость принесла ему облегчение. При взлете Морран израсходовал уйму горючего, чтобы избежать больших ускорений, но слабому сердцу Лингмана и этого хватило с излишком. Оно артачилось и упиралось, сердито стучало в хрупкую грудную клетку, замирало и опять куда-то рвалось. Лингману казалось, что оскорбленное сердце вот-вот остановится совсем.
Невесомость принесла облегчение, и слабое сердце забилось ровнее.
Морран не знал этих проблем: его сильное тело создано для стрессов и перегрузок. Если бы только не боязнь за Лингмана…
— Оживаю помаленьку, — пробормотал Лингман. — Все будет в порядке.
Морран тронул ручки управления, и корабль скользнул в подпространство, как уголь в илистое дно.
— Мы найдем его, — сказал Морран и помог старику освободиться от ремней. — Никуда этот Ответчик от нас не денется.
Лингман кивнул ему в ответ. Они подбадривали друг друга не первый год. Вообще-то идея принадлежала Лингману, а Морран присоединился позже, когда окончил Калифорнийский технологический. Вместе они шли по следам молвы, давно бродившей по Солнечной системе. Шли по следам легенд о древней гуманоидной расе, которая знала ответы на любые вопросы и которая, прежде чем исчезнуть, создала Ответчика.
— Подумать только, — сказал Морран, — ответ на любой вопрос!
Моррану, физику, было что спросить. Расширение Вселенной; силы, которые связывают атомное ядро; новые и сверхновые звезды; образование планет; относительность — и еще тысяча вопросов.
— На любой, — отозвался Лингман. Он нагнулся к окуляру, чтобы взглянуть на призрачное мерцание пустынного подпространства. Он был биолог, и он был старик. У него остались два вопроса.
Что такое жизнь?
Что такое смерть?
Лек и его друзья очень долго собирали пурпуров, прежде чем выбрали время побеседовать. Пурпуры всегда редели по соседству с большими скоплениями звезд — почему, никто не знал, — так что разговор пришелся кстати.
— Знаете что, — сказал Лек, — я все-таки отыщу этого Ответчика.
Лек говорил на языке оллграт, языке грядущего решения.
— Зачем? — спросил его Ильм на языке хвест, языке беззлобной насмешки. — Зачем тебе знать природу вещей? Тебе мало просто собирать пурпуров?
— Да, — ответил Лек все еще на языке грядущего решения, — мало.
Лек и ему подобные всегда собирали пурпуров. Они находили мельчайшие вкрапления, вплетенные в космическую вязь, и понемногу складывали из пурпуров огромный холм. Для чего он нужен, не знал никто.
— Хочешь, наверное, спросить, что такое пурпуры? — осведомился Ильм, отодвигая звезду и укладываясь поудобнее.
— Хочу, — сказал Лек. — Мы слишком долго живем в неведении. Пора нам узнать настоящую природу пурпуров и их место в чертеже мироздания. Почему они властвуют над нашей жизнью? — Лек перешел на илгрет, язык брезжащего знания.
Ильм и остальные не стали возражать, даже на языке споров. Они понимали, что знание — это важно. Лек, Ильм и остальные начали собирать пурпуров на рассвете времени. Теперь настала пора получить ответ на космические вопросы: что же такое пурпуры и зачем нужен холм.
Для этого и существует Ответчик. Все они слыхали об Ответчике; его создали похожие на них и давно исчезнувшие существа.
— А о чем еще ты спросишь? — поинтересовался Ильм.
— Не знаю, — сказал Лек, — может быть, еще спрошу о звездах. А больше вроде бы не о чем.
Лек и его братья появились на рассвете времени, и они не знали, что такое смерть. Число их никогда не менялось, и поэтому загадка жизни их не волновала.
Но пурпуры? И холм?
— Я пошел! — крикнул Лек на диалекте воплощенного замысла.
— Счастливо! — отозвались братья на наречии добрых пожеланий.
Лек отправился в путь, шагая со звезды на звезду.
Один на маленькой планете. Ответчик ждал вопросов. Время от времени он бормотал про себя ответы. Это была его привилегия. Он Знал.
И он ждал, и любой космический житель мог прийти и спросить его.
Их было восемнадцать, и они собрались вместе.
— Призываю тебя, закон восемнадцати, — вскричал один. Тогда появился другой, которого не было раньше, порожденный законом восемнадцати.
— Мы должны пойти к Ответчику, — вскричал один. — Над нашей жизнью властвует закон восемнадцати. Там, где собираются восемнадцать, появляется девятнадцатый. Почему это так?
Никто не мог ответить.
— Где я? — спросил новорожденный девятнадцатый. Один отвел его в сторонку — объяснить. Их осталось семнадцать. Стабильное число.