ЗАДница Василиска
Шрифт:
– Высылаю катер. Прошу репером обозначить место находки. Благодарю за помощь. (кодированная цифровая подпись командира канлодки).
– Мавр сделал дело? Мавр, пошёл нафиг, – грустно констатировал Плетнёв и приступил к процессу проникновения в пустолазное снаряжение. Обслуживание дронов возможно только на палубе. Внутри «Тюленя» для этого тупо нет места.
На общем собрании экипажа единогласно, шестью голосами из шести, было принято решение – облазить за рейс как можно больше объектов, не отвлекаясь на сбор и складирование ресурсов. По результатам сделать вывод – а стоит ли здешняя овчинка межзвёздных прыжков
По причине скудости внутреннего объёма собственного биологического комплекса на «Тюлене» нет. Кухонный автомат вынужден работать с тем, что загружено в его резервуары перед полётом. Впрочем, по боевому расписанию экипаж подпространственника состоял из пятнадцати человек, шестерым запаса пищи и кислорода хватит суток на шестьдесят, и ещё аварийный запас останется.
К удивлению Туманской, основным оператором пищеблока оказалась не она, а Хренов. Васильевич засел на камбузе с первого вылета.
– По привычке, – пояснил он. – Я этим автоматом десять лет командовал и ещё год-другой пошаманю.
И ведь не соврал, наверняка без колдовства не обошлось. Из полезной, но довольно однообразной бурды, которой заряжались пищеблоки новороссийских кораблей сделать не просто съедобную, но ещё и приятную на вкус еду, не имея сверхъестественных способностей? Нереально. А у Васильевича получалось.
Под лязг кухонных приборов, жужжание и потрескивание дозаторов, смесителей, формователей и что ещё есть у них там, звучит приятный баритон главного энергетика и механика корабля.
– Было это в школе средних технических специалистов. К концу первого года галактической кадры для военного флота начали собирать со всей империи – до ускоренных выпусков первого набора ещё надо было дотянуть, а кадровый голод начинал проявляться. Брали тогда всех желающих, у кого цивильная специальность позволяла, вкатывали курс гипнообучения, месяц практики, и отправляли служить на всякую мелочь – заградители, тральщики, военные транспорты и малые сторожевые суда. Наш «Тюлень» тогда встал на модернизацию прицельно-навигационного комплекса, и Китицын откомандировал меня в эту контору в качестве инструктора.
Из недр агрегата начинают появляться тарелки, наполненные приятными глазу и радующими обоняние блюдами. Руки ветерана дополняют их соусами и распределяют по столешнице, при этом Пётр Васильевич рассказа не прерывает.
– Как раз в этом наборе отчего-то было много парней из приграничного сектора. Разные попадались, но один выделялся особенно. Звали его Тарас, фамилию не помню, на «чук» заканчивалась. Очень Тарас любил говорить. Только правды, в её сухом и корявом виде, не переносил даже на понюх. И ведь никакой выгоды от своего привирания не имел и не собирался иметь. Но не мог иначе – вроде как жил в сказке, которую сам и придумывал. Горилка у них в селе была крепче ста градусов, а волки в горах с корову ростом. Сало они солили прямо на свиньях, и с живых резали – мастер был заливать. А больше всего любил он про свой героизм рассказывать. Слушали мы, слушали, и начало нам надоедать. Пилоты у нас фронтовые были, восстанавливались после ранений. В общем, посадили Тараса в спарке на переднее место и повезли кататься. Прогнал его Мишка Нестеров через комплекс высшего пилотажа, а при заходе на посадку ещё и приперчил. Глиссада посадочная над краем горного хребта проходила, вот он впритирку к скалам и зашёл, а перед самыми вершинами опрокинул машину опорами к небу.
Васильевич вываливает в вазочку из хлебопечки пахучее содержимое, водружает на стол, садится на своё место и продолжает:
– Из кабины Тараса извлекали всем курсом, сам вылезти не смог. А когда пошёл, заметили, что ноги он как-то странно ставит. Кто-то из земляков не выдержал, спросил. Так тот Тарас повернулся к народу, стал, гордо подбоченясь, и заявил: «Так, обхезався. Тильки хто ще це дило до горы ногамы робыв?»
Посмеяться над очередной байкой успели, толком покушать – нет. Кают-компанию залил пульсирующий красный свет, и бортовой комп надтреснутым старушечьим голосом заявил:
– В системе обнаружен недружественный объект!
«Грозный», близнец недавно покинувшего систему «Стража», не отличался высокой скоростью хода. Зато обладал солидной для своей массы огневой мощью и соответствующей мощностью охладителей. Предупредительный выстрел пятнадцатисантиметрового лазера главного калибра прошёл в полукилометре от корпуса нарушителя. На предложение лечь в дрейф и обозначить принадлежность названый гость ответил постановкой помех, отстрелом ловушек и маневром уклонения. Капитан надеялся продержаться пятнадцать стандартных минут для накопления энергии и сбежать из системы.
Зря.
Черноту космоса всколыхнула тройная вспышка, все датчики забил «шум перехода». Отрезая нарушителю пути к бегству, вывалились в обычное пространство «Страж» и миноносцы «Жаркий» и «Прочный», с ходу выстраивая классическую «коробочку».
Так и не назвавшийся нарушитель, сжигая запас топлива для форсажных камер под двойной тягой с ускорением начал сближаться с одним из миноносцев.
Несмотря на это корабли имперского флота ещё не били на поражение – «Жаркий» сбросил звено дронов ближнего боя, с миноносцев зачастили импульсы семидесятипятимиллиметровок.
– Заградогонь, однако! – прицельный комплекс даёт Бэргэну хорошо рассмотреть подробности.
– А посудина бундесовской постройки, между прочим. Боши даже атмосферники умудряются угловатыми делать, а уж у пустотных кораблей такой вид, будто их топором из бревна тесали! – Хренов тоже следит за экранами, «Тюлень» лежит в дрейфе и не отсвечивает. – Но это ничего не значит, остатки немецкого флота растащили союзнички, чтоб им ни дна, ни покрышки. И частникам хватило.
Укрытый аэрозольными облаками нарушитель сбросил навстречу тройке подходящих дронов десяток своих и врезал по миноносцу лазером изрядного калибра.
– Сантиметров пятнадцать, не меньше! – со знанием дела оценил Темирдяев. На поражение бил, но маленько промазал.
Танцы кончились. С канлодок ударили главным калибром, оба миноносца перешли на боевые алгоритмы движения, окутались облаками дыма химических ускорителей стартующих тяжёлых торпед. Силовые поля нарушителя начали проседать под частыми попаданиями. Дроны «Жаркого» не пережили столкновения с автоматами противника, слились, со счётом три-один.
– Может уйти, – с сожалением заметил Хренов. – Ещё минут пять…