Загадка чёрного цветка
Шрифт:
– Это чтобы восстановить кровообращение, – пояснила она и ушла.
– Нужно позвонить маме с папой! – сказал Бенно, и Матс вновь протянул нам свой телефон.
Скрепя сердце я набрала наш номер и рассказала папе о случившемся. Он, разумеется, страшно разволновался и никак не мог взять в толк, что же произошло. Я понятия не имела, как ему всё объяснить, поэтому просто сразу же выпалила, что телефон Матса вот-вот сядет – что, в общем-то, было правдой, – и дальше просто продиктовала адрес больницы: кто-то ведь сейчас должен позаботиться о том, чтобы доставить Ханну обратно домой. Папа сказал, что немедленно созвонится с больницей
Попрощавшись с папой, я положила трубку и посмотрела на мальчишек:
– Нам сказано сидеть здесь. Но папа наверняка доберётся до Утрехта не раньше, чем через пару часов.
Матс кивнул, и до меня донёсся его легкий вздох.
– Как думаешь, Фридрих Блюм нам солгал? Это он натравил на нас этого типа? – спросила я.
– Понятия не имею, – шумно втянул воздух Матс. – Да нет, вряд ли. Ханна доверяет Фридриху, и, наверное, не без причины. Да и если бы он впрямь собирался нас схватить – проще было подстроить нападение прямо в оранжерее. Откуда этот тип со шрамом вообще взялся? Вы же отошли совсем ненадолго.
Я пожала плечами:
– Он просто там стоял. Я вообще не понимаю, что ему от нас было нужно. Ведь в итоге он ничего не взял, верно?
Матс, припоминая, поднял глаза к потолку и надул щёки:
– Вроде бы нет.
Какое-то время мы молчали в задумчивости, и я почувствовала, как напряжение последних часов понемногу спадает. Я выудила из горы рюкзаков, сваленных Матсом на полу, сумочку Ханны и заглянула внутрь.
– Что ты делаешь? – с любопытством взглянул на меня Матс.
– Ищу адрес Даана де Брёйна, – пробормотала я себе под нос и вытащила из сумки сложенную в несколько раз бумажку, которую нам дал Фридрих Блюм. Поджав губы, я развернула её и разгладила. Бенно забрался мне на колени, а я вопросительно посмотрела на Матса.
– Видимо, – осторожно начала я, – нам не остаётся ничего другого, кроме как самим попытаться выяснить, живёт там Даан де Брёйн или нет.
– А вдруг это ловушка? – сказал Бенно.
– Да ведь белый день на дворе, – с улыбкой ответил ему Матс и вновь повернулся ко мне. – И мы будем там не одни, на улицах полно прохожих. Думаю, если мы просто сходим туда и проверим – ничего страшного не случится.
Я медленно кивнула, а Бенно повторил за мной. Матс был прав: даже если за нападением действительно стоял Фридрих – вряд ли нам грозит опасность прямо в центре Утрехта.
Да и серьёзных причин не доверять ему у нас не было. Впрочем, всё же хорошо, что я не стала посвящать его в детали. Чем меньше он о нас знал – тем лучше.
– Ну что ж, – я взглянула на Матса. – Тогда будем надеяться, что адрес верный. Неизвестно ведь, когда Ханна окончательно оправится от действия этого аромата. А стоит папе добраться до больницы – придётся сразу ехать домой и шанс поговорить с Дааном де Брёйном будет упущен. Нужно попытаться его найти. Сейчас или никогда.
Ещё не закончив говорить, я задумалась, как нам быть с Бенно. После случившегося я не могла бросить его тут в одиночестве. Медсёстры, конечно, относились к нам очень хорошо, но они были слишком заняты, чтобы присматривать за моим маленьким братом, и он наверняка всё время вспоминал бы этого жуткого типа из поезда и дрожал от страха. Я совсем не хотела так с ним поступать.
И я приняла решение.
– Думаю, с учётом обстоятельств будет лучше, если ты пойдёшь с нами, – сказала я ему.
Конечно, взяв его с собой к Даану, мы рисковали, но делать было нечего.
Бенно с облегчением улыбнулся, а Матс быстро подошёл к одной из занятых делами медсестёр на посту. Он оставил там свой номер телефона – на случай, если вдруг возникнет какая-то проблема или если Ханна проснётся раньше, чем мы успеем вернуться, а потом показал адрес на клочке бумаги и спросил, как лучше туда добраться.
И мы втроём вышли из больницы.
Глава 15
Вдоль каналов, петляющих меж городских домов, мы дошли до улицы, название которой записал нам Фридрих Блюм: Лихтгрёнграхт (светло-зелёный канал (нидерл.)), 56.
Но как внимательно мы ни всматривались в таблички на кирпичных стенах домов, номер 56 нам обнаружить так и не удалось.
Матс недовольно бурчал себе под нос, а я стала искать какого-нибудь прохожего, чтобы спросить о несуществующем доме. Бенно же уселся на берегу канала и принялся кидать в воду камешки, целясь меж лодок.
Как назло, людей на улице словно ветром сдуло. Мимо нас прошла всего одна женщина. Она куда-то торопилась и в ответ на мой вопрос лишь покачала головой. Не зная, что делать дальше, я села рядом с Бенно и стала наблюдать, как он машет рукой уткам. Я была рада, что брат, судя по всему, успел забыть того человека из поезда и немного успокоился. Сама же я, напротив, то и дело озиралась по сторонам, стараясь на всякий случай держать в поле зрения минимум парочку путей к отступлению.
Матс уже несколько раз прошёл вдоль Лихтгрёнграхт туда и обратно, внимательно вглядываясь в таблички с номерами домов. Он растерянно присел около нас, свесил ноги и стал смотреть, как мягко колышутся на воде лодки, стоящие на приколе на набережной.
Бенно вскочил на ноги и побежал вдоль берега за утками.
– Наверное, Фридрих ошибся с номером дома, – стала размышлять я. – Нужно пройтись по улице ещё раз и проверить все таблички с именами жильцов.
Плечи Матса поникли:
– Да я уже проверил и не нашёл ни одного де Брёйна. Похоже, он тут не живёт. Или сменил имя.
Глядя на воду, я накручивала на палец прядь волос.
– Люци-и-и! Ма-а-атс! – вдруг позвал нас Бенно, изо всех сил размахивая руками. – Смотрите, что тут! Вот здорово!
Мы вскочили и быстрым шагом подошли к Бенно, который с раскрытым ртом разглядывал один из плавучих домов на канале.
Дома-лодки в Нидерландах не в диковинку, здесь так живут многие. Но, приблизившись, мы поняли, что так заинтересовало Бенно. Плавучий дом, перед которым он остановился, только на первый взгляд казался совершенно обычным. Однако присмотревшись повнимательнее, внутри можно было разглядеть сложно организованное пространство, состоящее минимум из трёх, а то и из четырёх этажей, то ли надстроенных друг над другом, то ли перетекающих один в другой. Некоторые окна были круглыми, некоторые – прямоугольными, а одну стену и вовсе целиком заменял огромный оконный переплёт с многочисленными горбыльками. С этажа на этаж вели металлические винтовые лестницы, напомнившие мне массивную чугунную лестницу в старой библиотеке на вилле «Эви». Построен плавучий дом был в основном из дерева, потемневшего и износившегося от дождя и ветра. Палубы-террасы заполняла буйно разросшаяся зелень и цветы всех оттенков радуги.