Загадка Катилины
Шрифт:
— Глупые псы, — пробормотал Гней. — Но все-таки умней, чем многие рабы, да и огрызаться у тебя за спиной не смеют.
Очень трудно было переносить его скрипучий голос, как и смотреть на его лицо. Он прищурился — Клавдия говорила мне, что он плохо видит. Но меня он узнал сразу.
— А, опять ты? На этот раз без своего дружка из города. Снова пришел шпионить, насколько я понимаю. Что тебе надо, Гордиан?
— Мне кажется, ты и сам должен знать ответ на этот вопрос, Гней Клавдий.
— Не пытайся
— Папа! — сказал Метон, сжимая кулаки. Я дотронулся до него, чтобы успокоить.
— Мы пришли, Гней Клавдий, потому что кто-то совершил неприятный поступок в моем поместье. Нарушил божественный и людской закон.
— Если боги и оскорблены, то только потому, что плебей, выскочка из Рима, завладел собственностью, которая в течение долгих поколений находилась в руках моей семьи! Тебе, возможно, следовало вспомнить об этом, прежде чем заявляться ко мне.
— Папа, мы не потерпим этого, — прошептал Метон.
— Тише! Ты признаешь свою ответственность, Гней Клавдий?
— За что?
— За то осквернение, о котором идет речь?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Но если что-то произошло в твоем поместье, то это приятная новость для меня. Продолжай. Ты забавляешь меня, плебей.
— А ты меня нет, Гней. А также та выходка, сделанная несколько дней тому назад.
— Хватит с меня загадок! Говори ясней!
— Я говорю о трупе, который ты закинул в мой колодец.
— Что? Ты перегрелся на солнце, Гордиан. Если хочешь стать настоящим фермером, то следуй моему совету: носи шляпу.
— Так ты отрицаешь?
— Что за труп? Какой колодец? Ну-ка, юнец, похлопай своего отца по спине, а то он заговаривается.
Метон, казалось, едва сдерживается. Я заметил, как он судорожно вцепился в поводья, как побледнели суставы его пальцев.
— Я говорю о трупе твоего раба, Форфекса. Ты будешь отрицать и то, что убил его несколько дней назад?
— Зачем мне отрицать? Он долгое время был моим рабом, а до этого служил у моего отца. Я имею полное право убить его. И пусть поразит меня Юпитер, если он не заслужил смерти!
— Ты нечестив, Гней Клавдий.
— А ты дурак и выскочка, Гордиан Сыщик. Нашел труп в колодце, ну и что? Тем лучше. Но не рыскай тут и не обвиняй меня почем зря. Я к этому не имею ни малейшего отношения.
— Но ведь это тело Форфекса.
— Не может быть. Рабы мои сделали так, как я распорядился. Уж поверь, что они слушаются моих приказаний!
— Пусть так, но
— Но это не Форфекс.
Форфекс, наверняка.
— Как будто ты бы узнал Форфекса, будь он даже жив. Ах, ну да, ты ведь тоже присутствовал при том, как он показывал дорогу к шахте твоему дружку, не так ли?
— Я? Присутствовал?
— Форфекс признался мне впоследствии, он вспомнил, что одного из незнакомцев звали Гордиан, хотя тогда, в сумерках, я тебя не распознал. А то, несомненно, приказал бы выпороть.
— Ты щедр на угрозы, Гней Клавдий. Ты, должно быть, даже гордишься, что убил беззащитного раба. Почему же ты стесняешься признаться в том, что сбросил его в колодец?
— Потому что я туда его не бросал! — крикнул он.
Собаки вновь завыли и залаяли.
— Если бы это был не Форфекс, а кто-то другой…
— Почему ты так настаиваешь на том, что это был Форфекс? Покажи мне его тело, докажи…
— А если да, то ты признаешься?
— Нет, я просто должен удостовериться, что это действительно Форфекс.
— Но как я могу доказать, если ты сам позаботился, чтобы я не опознал его по лицу?
— Что ты хочешь этим сказать? Да, я здорово избил его, но узнать его можно. Ты ведь и сам узнал его, если уж утверждаешь наверняка, посмотрел на лицо и…
— Я этого не говорил.
— Откуда тогда тебе известно, что это он? — закричал Гней в ярости.
— У меня свои доказательства.
— Какие же? Ты что, снова побывал в моих владениях, разговаривал с моими рабами? — Он так яростно прищурился, что я не смог смотреть ему прямо в глаза. — Откуда тебе известно, что я его убил? Кто сказал тебе? Кто посмел?
— Мне также известно и о другом теле, — сказал я, отчасти чтобы сменить тему, а отчасти чтобы посмотреть на его реакцию. Потом я перевел взгляд на Арата, который все это время сохранял бесстрастное выражение лица. Он не обменялся ни единым взглядом с Гнеем; если они и были каким-то образом связаны, то очень хорошо скрывали это.
— Какое еще тело? — вскрикнул Гней.
— Слишком быстро ты заявляешь о своей невиновности — и подтверждаешь свою вину. Ты знаешь, о чем я говорю. Более того, у меня есть доказательства, и ты пожалеешь о своей дерзости.
Гней гордо вскинул голову и принял неустрашимый вид. Плюнул на землю и протянул обе руки.
— Ты сошел с ума, это очевидно. Ты совсем ничего не соображаешь и даже угрожаешь мне возле моего дома. Убирайся! Убирайся иоскорес отсюда, или я спущу собак! Они в мгновение ока стащат человека за ногу с лошади, вцепятся ему в горло и перегрызут его. Если не веришь, то можешь сам очень скоро убедиться. И ты знаешь, что мне ничего не грозит, пока ты находишься на моей земле. А теперь убирайся!