Загадка кольца с изумрудом
Шрифт:
— Не тревожьтесь: опасности тут никакой, — примирительно произнесла Джейн.
Волнение Джеффа не улеглось. Джейн, если бы сочла нужным, могла без лишних колебаний вручить Летти охапку взрывчатки. Летти же… Что Летти в состоянии сделать с взрывчаткой, сказать было сложно. Она грозила опасностью и сама по себе.
— Это не игра, — твердо заявил он.
— Понятное дело! — Мисс Гвен ухмыльнулась. — Игры для любителей!
— И не церковный праздник, — строго глядя на Летти, прибавил Джефф.
— Я ничего такого и не думаю, — ответила она.
— Видите ли, — продолжал Джефф, барабаня пальцами по гладкой поверхности стола и сожалея, что Военное ведомство не предоставляет указаний о том, как быть в затруднительных положениях, с подзаголовками для удобства типа «Нежеланные жены, способы избавления», — вы не можете просто взять, присоединиться к нам и начать помогать. Мы ведь не украшения из цветов плетем. Обстановка крайне напряженная. Вы имеете хоть малейшее представление о том, что творится теперь в Ирландии?
Летти взглянула на него так, будто хотела ответить утвердительно. Подняла выше голову, приоткрыла, но тут же закрыла рот.
— Нет, — призналась она.
— Так я и думал. — Джефф повернулся к Джейн: — Это просто смешно.
— А что она может знать? — с вызовом спросила мисс Гвен. Джефф не сомневался, что заступалась она за Летти чисто из желания поспорить. Возражать, как она сама ему призналась после той весьма удачной поездки в онеру, было одним из ее любимейших развлечений.
Что же касалось второго пристрастия… Джефф радовался, что зонтик преспокойно стоит в углу и что мисс Гвен до него не дотянуться.
Она взглянула на Летти:
— Ирландцы бунтуют, а французы вот-вот нагрянут. Мы здесь, чтобы остановить безобразия. Вот! Теперь ей известно все, что нужно! — торжествующе заявила она, поворачиваясь к Джеффу.
Тот чуть не издал отчаянный вопль.
Работать следует без помощников, как Беовульф, что сражался с Гренделем один на один. Не то будешь на каждом шагу сталкиваться с разного рода препонами, в том числе с выскочкой, на которой женат.
— Это лишь то, что лежит на поверхности, — сказал он Летти, чьи глаза округлились при упоминании о бунте. Глаза ее были светлее, чем у Мэри, и особой глубины. Как небо после дождя или неоглядная ширь залитого солнцем моря.
— Восстание? — Летти проглотила слюну. — Здесь?
Она обвела жестом идиллическую гостиную: квадраты солнечного света на ковре, листья на ветках дерева, ласкающие оконное стекло.
— Здесь, — подтвердил Джефф. — «Объединенные ирландцы» замышляют новый мятеж с тех самых пор, как было подавлено восстание в девяносто восьмом году. Целых пять лет они просчитывали, какие допустили оплошности в прошлый раз и как их избежать. В том бунте участвовали пятьдесят тысяч человек — немало, согласитесь. К ним на подмогу явились французы. На наше счастье, слишком поздно. У нас было время подавить сначала восставших ирландцев. Так было тогда.
— А теперь?
— Теперь… — Прикрас не требовалось — действительность устрашала. — В нашем гарнизоне было семьдесят пять тысяч человек, а осталось всего тридцать. Меньше половины.
— С азами математики мы все знакомы, — вставила мисс Гвен.
— Бонапарт, — продолжал Джефф, повысив голос, — настроен решительнее. Нам известно, что его военный министр на днях встретился в Париже с человеком из «Объединенных ирландцев». Беседа шла о полном завоевании Англии до конца лета. У нас не хватит людей, чтобы дать достойный отпор.
Даже подавить хорошо спланированное местное восстание мы не в силах. Через неделю-другую Ирландия может вспыхнуть, как пороховая бочка.
— О! — вырвалось у Летти. Она сознавала, что ответить следовало иначе, но не знала, что сказать. Учитывая беды, которые навлек на нее собственный язык прежде, умнее было молчать.
— А коль скоро отделится Ирландия, — лорд Пинчингдейл говорил спокойно, будто речь шла о сущих пустяках, но от этого спокойствия волосы вставали дыбом, — откроется путь в Англию.
— Что?
— Нас захватят.
— Чем же я могу помочь? — спросила Летти, чувствуя себя все более бесполезной. Оружие, волнения, французские войска… Это не цифры в книге по учету домашних расходов.
— Не путайтесь под ногами. — Услышав грубые слова, Летти ощетинилась. Лорд Пинчингдейл продолжал чуть более мягким голосом: — Занимайтесь тем, чем занимались бы, если бы ничего не узнали. Попивайте чай с друзьями. Делайте покупки. Дайте нам спокойно работать, а когда все закончится, я сам отвезу вас в Лондон.
Летти задумалась, не в качестве ли подкупа он вызывается ее сопровождать. А если она не оставит их в покое, что тогда? Он заточит ее в ирландский монастырь? Или же, подумала Летти, ежась, точно от холода, отдаст на растерзание беснующейся толпе? Людских скопищ ей в жизни не приводилось видеть — крестьян, праздновавших сбор урожая, она не принимала в расчет, даже вливших в себя слишком много бочек вина, — но прекрасно помнила, ибо повзрослела довольно рано, как десять лет назад рассказывали о бесчинствах во Франции. Толпы лютующих крестьян, насаженные на вилы головы… От одного этого воспоминания захотелось хоть что-нибудь предпринять.
— По-моему, можно придумать для вас занятие поинтереснее, — сказала Джейн. — Не пугайтесь: это не опасно.
— О чем вы? — спросил лорд Пинчингдейл.
— Не стрясется никакой беды, если она кой-куда съездит, ведь так? В одно место.
— Смотря какое.
— Что может быть благоприятнее — для души даже целительнее, — чем старинная церковь?
— Пусть вспомнит о вашем венчании, — прокудахтала мисс Гвен. — Пока смерть не разлучит вас — так ведь говорят?
Лорд Пинчингдейл пропустил насмешку мимо ушей.