Загадка кольца с изумрудом
Шрифт:
— Так что же остается? — бодро спросила она. — Куда девать пистолет? Не для красоты же ты прихватил его.
— Можно сказать, для красоты. Чтобы он просто был у тебя, как у актера на сцене. Я знаю, что пуль в нем нет, ты тоже, но Вон не знает.
— Однако увидит, когда я спущу курок.
Летти сознавала, что с ней непросто, но ничего не могла с собой поделать. Может, она вредничала оттого, что не выспалась. Усталости всегда сопутствовало дурное настроение, а Летти в прошлую ночь спала считанные часы.
Джефф,
Летти принялась рассматривать причудливые изгибы кремневого замка.
— До этого не дойдет, — утешительно сказал Джефф. — Просто нацелься на Вона с угрожающим видом.
— А с ножницами напасть на него прежде или после?
Джефф пропустил вопрос мимо ушей.
— Давай-ка попробуем. — Он сжал ее пальцы вокруг рукоятки. — Наведи на меня.
— Ты уверен, что в нем нет пуль? — спросила Летти, выполняя указание. Все, что от нее требовалось, — нацелиться и прикинуться неумолимой. Получится ли?
Десять дюймов стали и дерева оказались на удивление тяжелыми. Летти изо всех сил старалась не подкачать, но, увы, проиграла. Рука через мгновение-другое задрожала, и дуло стало опускаться — дюйм за дюймом.
Джефф забрал у нее пистолет — то ли из жалости, то ли оттого, что она невольно нацелилась ему прямо в причинное место. Летти тайком покрутила запястьем, удивляясь, что оно столь напряжено.
— Тяжелый! — в растерянности воскликнула она. На газетных картинках все выглядело куда проще.
— Легче не найдешь, — сказал Джефф, без малейшего усилит поднимая пистолет, будто дамский веер.
— Только не хвастай, — сказала Летти.
Джефф довольно улыбнулся.
— Если хочешь, можешь держать рукоятку обеими руками, — посоветовал он.
Когда Летти снова взяла пистолет, Джефф принялся внимательно следить за каждым ее движением. Она неловко сжала рукоять не желавшими подчиняться пальцами.
— Немного согни руки в локтях, — велел Джефф.
Летти тотчас согнула руки под прямым углом, одним локтем нечаянно ударяя Джеффа. Тот поморщился:
— Не так сильно.
Придвинувшись ближе, он поправил ее руки на рукоятке, взялся за дуло и стал покачивать пистолет из стороны в сторону, чтобы Летти расслабилась.
— Чувствуешь разницу?
— М-м-хм-м… — Надо отмстить, думала Летти не только об оружии. Большая часть ее мыслей против воли переметнулись на аромат одеколона мужа и на то, как дивно играли под сюртуком его мышцы.
— Смотри вдоль ствола.
Летти подняла пистолет. Джефф снова положил на ее руки свои, а когда наклонился проверить, на что она нацеливается, задел щекой ее щеку.
— Представь, что Перед тобой неприятель. Цель прямо в него.
— Так? — Летти взглянула через плечо.
Джефф смотрел не на пистолет и не на воображаемого врага.
— Именно.
Летти вдруг забыла, что держит тяжелое оружие, неудобно выгибает шею и на пятке у нее волдырь.
Джефф
В ушах зазвенело, забытый пистолет выпал из рук и со стуком упал на пол кареты. В дальнем-предальнем углу сознания мелькнула неясная мысль: «Как славно, что он не заряжен!»
Джефф, с уверенностью хозяина положив руки ей на нлечи и слегка хмурясь, отстранился и заглянул в глаза так, будто перед ним была книга на иностранном языке, читать которую давалось не без труда. Летти смотрела на него безмолвно и вопросительно.
Ей хотелось знать, единственно ли чувство долга побуждает его тревожиться. Кого он видит, когда они целуются, — Летти или Мэри. И изменятся ли их отношения по возвращении в Англию, либо вся эта столь непросто полученная близость окончится, едва они ступят на английскую землю, подобно представлению по пьесе Шекспира или волшебному золоту, что превращается в золу, как только его переносят в мир смертных.
Дверца была уже открыта. Кучер ждал.
Джефф наклонился, поднял пистолет и протянул его рукояткой вперед Летти, вкладывая в движения все, что не смог сказать, — уважение и… пожелание удачи.
— Будь осторожна, — произнес он.
Только и всего.
Экипаж стоял на месте до тех пор, пока Летти не взошла по ступеням к парадной двери, потом тронулся и поехал прочь.
Летти взялась за дверное кольцо и задержалась на крыльце, сожалея, что она ничего не сказала в ответ. Нo что было говорить? «И ты будь осторожен»? Не глупо ли давать подобные советы мастеру, когда сам в его деле почти ничего не смыслишь? К тому же из сердца рвались совсем иные слова.
«Будь осторожен» и «Я люблю тебя» — разные вещи.
Во второй фразе всего на слово больше, но его не выкинешь, как не уберешь ни кусочка из блестящих эпических поэм Гомера. Летти не смела говорить о любви — не из гордости, а поскольку не желала навязывать свои чувства тому, кто не мог их разделить. Джефф боготворил ее сестру. Все складывалось, как в шекспировской комедии: каждый любил безответно.
Что-либо изменить не в ее силах. Следовало принимать все как есть — довольствоваться теми радостями, какие только давал их союз. И не лишаться рассудка.
Увы, товарищество не заменяло любви.
— Почему вы не стучите? — Показавшаяся из-за двери белая рука затянула Летти внутрь. — Итак, идемте наряжаться?
Двумя мучительными часами позднее, теребя края галстука. Летти стояла у дома, где, бывая в Дублине, обитал лорд Вон.
Подобно прочим великолепным постройкам в Сент-Стивенс-Грин, огромный каменный особняк Вона весь светился на солнце. Фасад его еще не успел потемнеть от грязи и копоти. Хотя жилище Вона и уступало в размерах Клэнуильям-Хаусу и особняку Уэйли, кирпичных домиков с Генриетта-стрит в нем поместилось бы с десяток.