Загадка кольца с изумрудом
Шрифт:
— Ты понятия не имеешь, какая ты, так?
Летти обозлилась.
— Зеркала у меня имеются. И зрение.
— Но ни тем ни другим ты не умеешь пользоваться, — пробормотал Джефф, с опозданием сознавая, что его слова могут лишь пуще обидеть Летти.
Он взглянул на ее раскрасневшееся лицо, обрамленное спутанными волосами, что в сиянии свечей отливали то медыо, то золотом, и понял: уговорами ее не переубедишь. Слишком рассудительная, она отвергнет всякий комплимент, примет его за пустые слова. И не без оснований. Наружность ее по общепринятым меркам нельзя было назвать красивой. При всей ее миловидности ей недоставало царственного великолепия, которым так восхищался свет в своих богинях.
Однако, по мнению Джеффа, в Летти сей недостаток вполне возмещался куда более ценным качеством — чистосердечием, коим не могли похвастать большинство светских красавиц. В том числе и Мэри. Вот почему, как вдруг догадался Джефф, Мэри он восторгался, а Летти всей душой желал. Очароваться можно и великолепной статуей, обнимать же ее в постели наверняка чертовски неприятно.
Объяснить все это Летти словами не представлялось возможным. Особенно после того, как он постарался внушить ей, что она куда менее интересна, нежели Мэри.
Надлежало придумать иной способ.
— Что ж. — Он шевельнул бровыо, соблазнительно понижая голос. — Придется тебе показать.
— Что показать? — настороженно спросила Летти.
Его теплое дыхание ласкало ухо.
— Сколь привлекательной я тебя нахожу. — Он провел языком по краю ее аккуратного ушка, разрушая незримую защитную стену и заставляя забыть те фразы, что она уже было собралась произнести в продолжение спора. — Вот что…
Его губы скользнули на ее шею, спустились к ключице, в то время как руки легли на талию и с обожанием, с каким скульптор ваяет произведение искусства, прошлись по округлым бедрам.
— И это…
Джефф провел рукой по ложбинке между ее грудями и принялся ласкать одну, потом другую — неторопливо, чтобы Летти почувствовала себя не менее желанной, нежели любимая гурия султана. Когда к ее груди прикоснулись его губы, Летти напрочь забыла, что пыталась доказать.
— И вот это…
Слова прозвучали едва слышно, щекоча низ ее живота, покрытый медными кудряшками.
— О! — слетело с ее губ, но самой ей показалось, она издала не единственный звук, а многосложное слово. Ни о чем не думая, почти не понимая, что происходит, и тяжело дыша, она запустила пальцы в темные волосы мужа. Сверху, довольно улыбаясь, за ними наблюдала Афродита. Язык Джеффа прикоснулся к участочку тела Летти, о существовании которого она сама не подозревала, и ее спина невольно изогнулась, а из груди вырвался стон — мольба прекратить… и не прекращать… Потом что-то еще — ничего не значащие слова, коих не разобрала и сама Летти. Тут ее охватила дрожь, и несвязные фразы опять перелились в стон.
Джефф быстро снял с себя все, что на нем еще было, и вернулся к жене.
— Теперь веришь? — хрипло спросил он. Летти обвила его шею руками и крепко к нему прижалась, отчего остатки его самообладания разбились вдребезги.
— М-м-м… — Летти провела ладонями по его груди, давая понять, что вопросы и ответы больше ни к чему. Движимая благодарностью и страстью, приникла к его рту губами и, желая стать с ним одним целым, переплела с его ногами и руками свои. Все его тело напряглось, становясь твердым, точно металл.
Подражая ему, Летти прижала губы к его шее и обрадовалась, почувствовав, как он содрогнулся от удовольствия.
— Летти. — Джефф с трудом произнес короткое имя. Ее мягкая грудь касалась его груди, соски с малейшим движением, с каждым вздохом дивно ласкали кожу. Аромат ее тела заполнял его ноздри, окутывал сказочной дымкой все мысли и чувства. Собрав в кулак последние капли воли, дабы не спешить, он нежно провел рукой по влажным волосам между ее ног. Летти вся задрожала в ответ и, сгорая от подсознательного желания облегчить его участь, сильнее прижалась к нему.
Джефф порывисто обнял ее. И сдавленно засмеялся:
— Я тебя недостоин.
— Знаю, — пробормотала Летги, обхватывая его за плечи. — Но можешь…
Она замерла, не договорив, — он стал медленно входить в нее. Летти почувствовала боль, однако оттого, что Джефф с немыслимой жадностью принялся ее целовать, и оттого, что внизу живота все приятно напряглось, она не обратила на боль особого внимания, зарылась пальцами в его темные волосы и отдалась небывалому нараставшему чувству. Когда в последнюю минуту Джефф вскрикнул, Летти крепко сжала его бедра ногами.
Потом они лежали бок о бок — вспотевшие, изможденные и бесконечно довольные. Приоткрыв глаза, Летти увидела сквозь волшебную пелену пляшущих нимф и сатиров на стенке. «Уж они-то, — мелькнуло в мыслях, — нас не осудят».
Джефф, повернувшись на бок, убрал влажную прядь со лба Летти и, будто между прочим, чмокнул ее в висок.
— Спасибо, — просто сказал он. И прибавил с озорной улыбкой: — С первой брачной ночью! Пусть и запоздалой.
— Такого стоило и подождать, — проговорила Летти, несколько портя прелесть минуты зевком. Она прижалась к Джеффу. В затуманенной от навалившейся усталости голове проплыла мысль: «Вот теперь мы поистине женаты». На правду это походило мало, как, по сути, и все прочее, что случилось с той ночи, но на волнения не оставалось сил.
— Устала? — Джефф, что превращался в столь чудесную подушку, нарушил магию минуты.
Он, оказывается, не без изъянов. «Да у кого их нет!» — великодушно подумала Летти.
— Немного, — пробормотала она, переворачиваясь на бок, чтобы Джефф взял из-под ее ног простыню Он накрыл их обоих, устроился рядом, поправил волосы Летти, дабы случайно не лечь на них, приподнял голову, задул свечи и довольно промычал, уже в полусне чмокнув жену в губы.
— М-м-м…
Столь рассеянно и бессознательно целуют, пожалуй, только мужья.
Наверное, они и впрямь женаты.
Летти уплыла в мир грез с улыбкой на губах.
Глава 26
В стеклянных стенках пузырька отражалось солнце, и на запястье Летти падали расплывчатые желтоватые, красноватые и голубоватые пятна. Она встряхнула пузырек и проследила как густая жидкость лениво растеклась по стеклу, покрывая его коричневой пленкой. Радуга на запястье исчезла.
Летти протянула склянку Джеффу.
— Не понимаю, какой в этом прок.