Загадка острова Раутана
Шрифт:
Конечно, Ленькиной маме тоже был известен этот способ. Однако не всегда ей удавалось уличить Притворяшку. Дело в том, что Ленька выработал свой «антиспособ»: до предела, до боли заводил глаза в сторону или вниз, и тогда, напрягаясь, веки его не реагировали на дуновение. Но и антиспособ иногда давал осечку.
Скрипнула половица, слышно хриплое дыхание. Сейчас… сейчас! Ленька изо всех сил свел глаза к переносице. Глубоко в мозгу возникла тупая боль. Жмакин рядом.
И тотчас снова скрипнула половица, стали удаляться тихие шаги. Значит, «спящий» выдержал испытание! Боль начала стихать.
Снова разомкнув веки, Ленька увидел, что Жмакин схватил совок и метнулся к печке.
Открылась дверь, и вошел звеньевой. Он стряхнул: снег с плаща.
— Фу ты, сыплет, как зерно на посевной! Плохо дело, грунт не оттаивает. Ножи скребут мерзлоту. Съем отпариваешь?.
— Ну, — Жмакин с преувеличенной старательностью отдувал примеси. — Есть маленько…
— Точно что маленько! — звеньевой заглянул в совок. — Грамм двести будет, я ожидал больше.
— Откуда быть золотишку, коль пирит повалил!
Леньке хотелось вскочить и крикнуть: «Он вор, он золото украл, я видел!» Но разве кто-нибудь ему поверит?
— А ребятишки спят еще? — шепотом спросил звеньевой и с грохотом уронил что-то. Светка зашевелилась, толкнула Леньку:
— Эй, засоня, вставай!
Тот, словно только что проснулся, стал потягиваться и деланно зевнул. Повернулся к Светке и тоже толкнул ее. Они шутливо завозились. Звеньевой наблюдал за ними.
А Ленька думал: «Это кто еще из нас засоня! Пока ты спала…»
Жмакин настороженно смотрел на них, завязывая контрольный мешок с золотом. Звеньевой опечатал мешочек пломбой.
— Готово! Завтракайте, а мы за новым съемом: пойдем.
В голове Леньки молниеносно созрел план.
— Где кассета с высокочувствительной пленкой? — спросил он Светку.
— Вот, — она достала из чемоданчика сверток в черной бумаге. — На десять минут.
— Хватит. Становись сюда, к столу…
Он лихорадочно зарядил камеру, залез на верхние нары, положил камеру так, что объективы были нацелены на Светку.
— Что такое? — удивилась она.
— Выбираю точку съемки, — прохрипел Ленька. — Можешь не задавать пока вопросов?
— Не могу.
— Потом я тебе все расскажу, а сейчас нет времени, — Ленька забросал камеру телогрейками, оставив снаружи один объектив.
— Скрытая камера? — Светка понизила голос. — Кого снимать будешь?
— Важное дело, — он просунул руку под телогрейку и нажал кнопку. Стрекот камеры был чуть слышен, как песня сверчка. — Теперь все нормально… О, уже идут!
С досады он прикусил губу: Жмакин шел со звеньевым.
— Ты беги им навстречу, — Ленька заметался, — и задержи звеньевого. Только звеньевого!
— Как я его задержу? И зачем?
— Ну, как хочешь, придумай что-нибудь. Сделай, прошу тебя. Светик! — он неожиданно для себя крепко сжал руку девочки. Щеки ее вдруг залил румянец, но он даже не заметил этого — напряженно смотрел в окно.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Я пойду.
— Оденься, снег! — он накинул ей на плечи телогрейку. Приник к окошку.
Вот они уже встретились. Два высоких человека наклонились к маленькому. Потом звеньевой начал размахивать руками, а Жмакин стоял-стоял и, повернувшись, побрел к избушке.
Старатель с грохотом поставил на стол съемную кружку. Искоса он взглянул на Леньку, осторожно высыпал содержимое кружки в совок. Горка золота влажно блестела.
«Он должен спросить, должен», — билась в голове настойчивая мысль. И, словно уловив ее, Жмакин поднял голову:
— А чего завтракать не идешь? Проголодался, поди? — он пытался говорить ласково, но голос ржаво скрипел.
— Я сейчас… — Ленька сделал вид, что ищет что-то в чемоданчике. Когда старатель нагнулся и открыл дверцу джурмы, он сунул руку под телогрейку, включил камеру.
Мокрый снег хлестнул в разгоряченное лицо. Двое стояли на том же месте. Длинная фигура всплескивала руками, словно собираясь взлететь. Ленька шмыгнул в домик-столовую.
Светка пришла, когда Ленька, осоловев от горячего чая, приканчивал третью кружку.
— Вот как! — язвительно сказала она. — Меня послал к звеньевому с каким-то дурацким поручением, а сам чай распивает.
Он смутился.
— Я просто не хотел подходить к вам.
Светка села и с аппетитом принялась есть хлеб с маслом.
— Ну давай, рассказывай, зачем скрытую камеру приладил.
Ленька замялся. Рассказать? А вдруг ничего не получится?
— Да понимаешь, я хочу снять секретный способ очистки золота от примесей, — начал плести он. — Говорят, старатели никому его не показывают, скрывают. Вот я и подумал: а может, удастся снять скрытой камерой этот способ?
Светка с сочувствием посмотрела на него и покачала головой.
— Совсем ты помешался на золоте, Ленечка. Не зря Ник Палыч говорил, что у тебя золотая лихорадка.
Чтобы отвести разговор от опасной темы, он спросил:
— А как тебе удалось задержать звеньевого?
Светка самодовольно улыбнулась.
— А очень просто. Я попросила его подробно рассказать, как работают старатели, назвать фамилии лучших. Это, мол, нашей киногруппе для фильма очень нужно.
Позавтракав, они помчались в теплушку. Там уже никого не было: ни звеньевого, ни Жмакина. Ленька с порога бросился к камере и вытащил ее. Она почему-то была теплая, словно лежала на солнце. Одного взгляда на счетчик было достаточно: почти вся пленка отснята.