Загадка острова Раутана
Шрифт:
— Угу, — сказал Василек.
— Так проявишь?
Василек деловито взвесил коробку на руке.
— Надо разрешение Ксаныча.
Ленька застонал. Напуганный разносом Ксаныча после их самовольного путешествия. Василек стал дисциплинированным до тошноты. Все свои поступки он «согласовывал» с Ксанычем и без его разрешения не делал и шагу. Даже уходя в столовую или кино, он ставил Ксаныча об этом в известность.
— Да разрешит Ксаныч, разрешит!
— Вот когда разрешит, тогда и проявлю.
Ленька яростно сверлил его глазами. Но и это не подействовало на Василька. Он пил чай и осторожно почесывал сгоревшую спину.
— Ну, ладно. Побежали в штаб!
Еще в коридоре они услышали рокочущий бас начальника штаба Виктора Семеновича Лебедя, высокого человека с совершенно белой головой:
— Положение предвидится исключительное — скорость ветра достигнет шестидесяти и более метров в секунду. Мы приняли срочные меры. Работы в порту приостановлены, грузы закреплены и укрыты брезентами, краны принайтовлены с двойной страховкой. Мелкие суда привязаны за все кнехты, крупные выгоняем за остров Айон. Два ледокола — «Ермак» и «Адмирал Лазарев» стоят на аварийном дежурстве. Поднята по тревоге группа водолазов и спасателей.
Ленька подошел к самой двери и, улучив момент, дернул Ксаныча за рукав. Тот бросил на него искоса быстрый взгляд.
— Можно Васильку проявить пленку в интернате?
Ксаныч молча кивнул и опять приник к визиру. Рядом Дрововоз держал в высоко поднятой руке яркие лампы-софиты, от блеска которых недовольно морщились моряки. Лицо его побагровело от напряжения и важности. Он даже не взглянул в сторону Леньки.
— Погодка для серьезных дел! — пробормотал мастер Бекоев, низко пригибаясь и защищая лицо от секущего ветра. — Как раз вовремя…
Он захлопнул за собой дверь подъезда старого многоквартирного дома, прошел по коридору, заставленному бочками с питьевой водой. Потом юркнул в какую-то каморку и прислушался. Скоро забухали тяжелые шаги.
Вошел Жмакин. Он настороженно огляделся.
— Лодку угнал?
— Угнать-то угнал, — Бекоев посмотрел в щель. — Да вишь ты, сорвалось дело. Шкет объявился и пленку забрал. Он не пошел на остров.
— Чего ж ты отдал? — Жмакин почернел лицом.
— А как не отдать? Увидел ее, плохо лежала…
— Ну, тогда надо было… — Жмакин сжал пальцы.
— Ишь чего захотел! — насмешливо процедил Бекоев. — В комбинате, в общественном месте… Это все равно, что с сопки вниз головой.
— Гм… Верно. Да на карте-то сколько! Что же делать?
По губам Бекоева скользнула ухмылка. Он знал, что Жмакин без него шага не может шагнуть. И тот знал, что мастер хитрей змеи, в любую щель проникнет. На этом пока держалась их дружба, если можно было назвать дружбой то, что их связывало.
— Иди к трансформаторной будке и отключи школу-интернат. Он там пленку проявляет. Как свет отключишь, он и уйдет оттуда. Если без коробки в руках, пропусти его, а сам — в школу. В лаборатории увидишь коробку с пионерским значком на этикетке, бери.
— А если возьмет с собой пленочку-то?
— Отними. Только закутайся так, чтобы и носа твоего не увидел. Да, впрочем, в такую погоду вряд ли что увидишь… Действуй!
Южак
Ветер усиливался. Пролив кипел волнами, пока еще маленькими, но злыми. Они бросались на берег, как разъяренные крысы, одна за другой, и свирепо грызли его. Пена стлалась по воде длинными лентами.
Ребята укрылись в небольшом овражке, промытом в крутом берегу снеговыми ручьями. Но овражек плохо защищал от ветра. Чтобы согреться, они плотно прижались друг к другу. Лада лежала в ногах у Миши, свернувшись калачиком.
— Д-дело плохо! — Наконец выговорил Миша. — Замерзнем. Южак сильный идет…
Светка хотела что-то сказать, но синие губы ее еле-еле шевельнулись.
— Может, укрытие получше найдем? — спросил Эдька.
— Нет, — покачал головой Миша. — Остров ровный, нет укрытий. — Он опустил ладонь на голову Лады.
— Надо вызвать помощь, — сказал он твердо. Услышав слово «помощь», Лада насторожила уши.
— Как… вызвать? — не понял Эдька. — По радио, что ли?
— Зачем по радио? Лада у нас есть.
— Не надо! — Светка обняла собаку за шею. — Утонет!
Как бы понимая, что речь идет о ней. Лада смотрела на них умными печальными глазами.
— Она хорошо плавает, — убеждал Миша. — Домой на Шелагский из города бегает, все заливы переплывает.
— Так то заливы! Они маленькие и мелкие, — запротестовала Светку. Миша мягко отнял ее руки от собаки.
— Лада!? — голос его прозвучал повелительно.
Собака вскочила на ноги.
— Ынкы — там, — указал Миша рукой на город. — Ынкы, помощь! Помощь!
Собака переступила с ноги на ногу и вильнула хвостом.
— Тагам! — сурово крикнул Миша.
Собака рванулась вперед. Она пересекла берег, перед водой на миг замешкалась, потом решительно прыгнула в волны. Высунувшись из овражка, ребята следили за четвероногим другом, на время забыв о холоде, не обращая внимания на пронизывающий ветер. Голова Лады чернела вдали, расстояние между нею и берегом все увеличивалось. Вдруг она исчезла.
— Утонула!
— Нет, плывет. Смотрите! — Миша указал на черную точку, появившуюся из-за полосы пены. Не то из-за ветра, не то из-за еще чего-то на глазах Светки выступили слезы.
Вскоре черная точка затерялась в ревущих пенных валах.
«Волга» вырвалась из города и покатилась по горной дороге, опоясывающей сопку, За обтекаемым сверкающим кузовом ее гудел и стонал ветер, а внутри было тепло и уютно.
— Хорошая машина, — погладил Саночкин приборный щиток. — Зашел я как-то в магазин, а продавец говорит: появились «Волги», будете покупать? А что, говорю, можно. Заверните одну…
— Завернуть «Волгу»? — удивился Ленька.
— Нет, смеюсь, просто выкатили. А где ездить на ней? Мотаюсь из поселка в город, из города в поселок. Иногда, правда, к своим друзьям на прииск забегу.