Загадка Рафаэля
Шрифт:
— Нам придется провести здесь всю ночь? — в ужасе прошептал Аргайл. — В женском туалете? А почему не в мужском?
— Ну уж нет. Мужчины — грязные животные.
Аргайл мрачно поедал шоколад.
— А может, нам просто забыть о Мантини? — с надеждой спросил он, пытаясь вернуться к первоначальному плану. — В конце концов, ведь Бирнес уже здесь, этого достаточно. Мы можем удрать в отель, позвонить Боттандо, дождаться ареста Бирнеса и утром вернуться в Рим.
Аргайл доел шоколадку, и только тут до него дошло, что он ни кусочка
— А почему вы решили, что это Бирнес? Смотритель не давал вам его описания.
— Ну, — неуверенно произнес Аргайл, — я полагаю, это он. Просто если подумать, то больше некому…
— Ничего подобного. Мы знаем, что кто-то спрашивал про картину, но Бирнес меньше всего подходит на эту роль, ему ведь ничего не известно про Сиену.
При этих словах Аргайл заерзал под нею. У Флавии возникло страшное подозрение, и она остановила на нем тяжелый взгляд.
— Джонатан?! Что вы опять натворили, черт вас возьми?
— Ну, я просто подумал, что… ну… в общем, я сказал ему.
Флавия в изнеможении прислонилась головой к холодной керамической плитке.
— Зачем? — слабо промолвила она, когда немного пришла в себя.
— Мне показалось это хорошей идеей, — признался Аргайл. — Ведь чтобы найти преступника, недостаточно найти картину. Вот я и подумал: если скажу Бирнесу, он попытается что-нибудь предпринять. Он примчится в Сиену, и как только въедет в город, полиция арестует его.
— А вам не пришло в голову поставить меня об этом в известность раньше? У вас провалы в памяти? Это такая незначительная деталь, о которой можно забыть?.. Ну, вы — редкий тупица…
— Конечно, я не забыл! — громко запротестовал Аргайл, обиженный тем, что его план не оценили по достоинству.
— Не смейте повышать на меня голос.
— Ах, вот как? Это начинает мне надоедать, — продолжил он уже спокойнее. — Все, что я ни делаю, воспринимается вами как доказательство моей вины. Вы постоянно мне перечите, грубите и считаете себя умнее всех. Конечно, при таком отношении я не мог вам ничего сказать. Вы бы просто заперли меня. И кстати, если сейчас мы попадем в переделку, то в том числе и по вашей вине. Если бы вы не считали себя умнее всех и хоть немного доверяли мне, я, возможно, не был бы так скрытен. И кроме того…
— О нет, только не говорите этого. Я ненавижу, когда вы так говорите. Что «кроме того»?
Аргайл уже пожалел о своих словах.
— Кроме того, — неохотно продолжил он, — я не так уж уверен, что это картина, которая нам нужна. Скорее всего это она, — заторопился он, не давая Флавии вставить слово, — но чтобы удостовериться, мне нужно сделать несколько соскобов краски.
— Боже сохрани, — тихо пробормотала Флавия. — Мы и так уже нарушили закон, и, возможно, напрасно. Боттандо спит спокойно в Риме и ничего не знает. Так теперь еще выясняется, что вы заманили сюда убийцу и даже не позаботились о нашей безопасности. Отлично. Грандиозный успех.
— Я позабочусь о вашей безопасности, — галантно произнес Аргайл.
— О-о, спасибо, мистер. Это меня очень утешает. — Она могла бы и дальше продолжать в том же духе, просто посчитала ниже своего достоинства тратить красноречие на презренного англичанина.
Аргайл погрузился в угрюмое молчание и тупо поедал содержимое сумки Флавии. Она запаслась таким количеством еды, словно готовилась к осаде. Он с отчаянием мял в руках сигарету. Вряд ли теперь удастся исправить их отношения. А как славно все начиналось! Может быть, потом, когда картина найдется, все забудется и простится. Аргайл по-прежнему гордился своим планом и чувствовал себя немного обиженным, оттого что Флавия его не оценила.
Когда она наконец решила, что можно выходить, понадобилось десять минут, чтобы оживить его ногу. Когда Аргайл попытался ступить на нее, она подогнулась, и он упал, свалив большое металлическое ведро с туалетным ершиком. Ведро с дребезжанием покатилось по полу. Они молча смотрели, как оно докатилось до угла и там остановилось.
— Ради Бога, тише! — испуганно крикнула Флавия.
— Вы шумите больше меня. Я по крайней мере не кричу как ненормальный, — прошипел он в ответ.
— Я не хочу, чтобы нас поймали.
Аргайл примирительно улыбнулся:
— Простите, я просто не привык к подобным вылазкам. Их почему-то забыли включить в университетский курс истории искусства.
Но Флавия не собиралась мириться.
— Просто ведите себя тихо, хорошо?
Она просунула голову в коридор, потом исчезла за дверью, жестом приглашая Аргайла следовать за ней. Они вышли в главный зал и на цыпочках, очень тихо и осторожно, приблизились к двери, ведущей на лестницу.
Дверь оказалась незапертой. Они подождали, не раздастся ли визг сигнализации, но было тихо.
Дойдя до последнего этажа, Флавия включила маленький фонарик, приобретенный в сиенской лавке.
— А теперь попробуйте сказать, что я чего-нибудь не предусмотрела, — прошептала она Аргайлу.
Флавия двигалась легко и совершенно бесшумно. Аргайл изо всех сил старался ступать тихо, но его тяжелые башмаки с металлическими набойками довольно явственно клацали по каменному полу. «Если бы она заранее сказала, что нам предстоит ночная кража со взломом, я бы тоже экипировался соответствующим образом», — с раздражением подумал он.
В комнате, где хранился Мантини, ничего не изменилось за прошедшие шесть часов. Флавия подошла к окну и заперла ставни на металлическую задвижку. После чего закрыла дверь и включила фонарик.
— Ну вот. Я думаю, все-таки лучше видеть, что делаешь. В ближайший час здесь точно никто не появится. Сколько вам нужно времени?
— Немного, — ответил Аргайл, аккуратно снимая со стены картину. Он сдул с нее тонкий слой пыли. — С учетом всех предосторожностей, я думаю, потребуется не больше пяти минут.