Загадка штурмана Альбанова
Шрифт:
Архив сообщил, что не располагает сведениями о русском паруснике «Св. Анна», потопленном немецкими подводными лодками, целенаправленные же поиски не могут вестись в связи с нехваткой персонала.
Архив любезно прислал мне копию военного дневника подводной лодки У-19 за 5 июня 1915 года. В этот день, кстати, был потоплен русский парусник «Адолуф фон Рига». Запись неясная, имеется поправка 1932 года. Перевод записи: «В час. 30 мин. курс 169 градусов на два парусника… 9 час. 30 мин. Квадрат 067 б, один парусник — русская двухмачтовая шхуна «Адолуф фон Рига» 250 тонн была обстреляна и потоплена. Экипаж спасся на лодках и был принят датским парусником. Другой парусник — датская трехмачтовая шхуна «Миаген фон Туро» — был остановлен сигналами… и после проверки следует в Ирландию…»
Поправка 1932 года: «Адолуф фон Рига» не содержится в регистре Ллойда. В русском списке (Гайера) указан с водоизмещением 169 тонн. Может быть перепутан с английским кораблем «Стар оф те Вест», 197 т, который был уничтожен 5 июня в том же районе».
Может, «Адолуф фон Рига» и есть «Св. Анна»?
Высылаю фотокопию военного дневника подводной лодки
У-19 от 5 июня 1915 года.
Может, советские журналисты, аккредитованные в ФРГ, могут продолжить поиски в вышеуказанном архиве?
Я желаю Вам успеха при выяснении судьбы «Св. Анны» и брусиловской экспедиции. С большим уважением Максмут Улльманн».
Как я уже говорил, студеная Арктика обладает таинственной притягательной силой. Мой первоначальный вариант документальной повести-поиска «Загадка штурмана Альбанова», вышедший в московском издательстве «Мысль», был написан в перерывах между другими книгами, и для меня полной неожиданностью было, что он вызвал такой читательский резонанс, какой, пожалуй, не вызвали все остальные написанные мною книги.
Загадка штурмана В. И. Альбанова, загадка «Св. Анны» и сегодня — через 70 с лишним лет после трагической ледовой одиссеи — продолжает волновать людей, и это свидетельство неумирающей народной памяти. Но если одни пассивно ждали новых находок, публикаций, то другие вольно или невольно втягивались в поиск, когда-то начатый мною. Это прежде всего известный полярный гидрограф В. А. Троицкий, многие годы проработавший в Восточной Арктике и сделавший так много для увековечения в человеческой памяти ее первопроходцев. В 1985 году, оставив в Заполярье вместо себя сына, он переедет в Ленинград. Но полярному гидрографу Троицкому, как говорится, сам Бог велел заниматься историей Арктики. Другой же человек, все эти годы после выхода моей книги «болеющий» В. И. Альбановым, до последнего времени жил в Уфе. Это — В.3. Кузьмина. Инженер-химик по образованию и по роду деятельности, она все свободное время отдавала этому нелегкому поиску: после трудового дня — работа в Центральном государственном архиве БАССР, встречи со старожилами города, суббота и воскресенье зачастую уходили на переписку с другими архивами, многочисленными корреспондентами со всего Советского Союза. Даже очередные отпуска она посвящала поиску, поездкам по стране, порой нелегким.
Честно говоря, даже я, начавший этот поиск, до конца не понимал ее: что движет ею, откуда она находит время, силы, терпение, ведь у нее, как у всех, дети, работа, сад-огород… и кроме благодарности и уважения к этому человеку я испытывал еще чувство неловкости и даже стыда, что ли, ибо сам я в последние годы, совершенно замотанный другими делами, почти ничего не прибавил нового к тому, что удалось мне разыскать об Альбанове прежде. Все удивительные находки последних лет принадлежат В.3. Кузьминой, краеведу-любителю: это она окончательно и бесповоротно установила, что Альбанов — уроженец Уфы. Некоторые профессионалы вносят в понятие «любитель» несколько пренебрежительный смысл. Но это, как правило, плохие профессионалы. Давайте не будем забывать, что многие большие дела и даже великие открытия часто делались любителями, и только потом уже они становились профессионалами. И только тот остается настоящим профессионалом, кто сумеет сохранить в себе на долгие годы пылкую душу любителя.
Студеная Арктика обладает таинственной притягательной силой. Это не мое открытие. Это общеизвестно, хотя и необъяснимо. В свое время она увлекла молодого писателя В. Каверина. Вспомним, что прообразом штурмана Климова в его «Двух капитанах», сделавших писателя знаменитым, был не кто иной, как Альбанов. Прочитав мою книжку «Загадка штурмана Альбанова», — каким-то образом в море литературы случайно или неслучайно он наткнулся на нее, — Вениамин Александрович писал мне:
«Я с глубоким интересом прочитал Вашу книгу, многоуважаемый Михаил Андреевич! Меня поразило Ваше мужественное стремление разгадать во что бы то ни стало загадку, перед которой я некогда остановился в полной растерянности. Прошло уже 40 лет, как я написал «Два капитана». Мы с Н. В. Пинегиным даже не решились взяться за нее, более того, сочли ее безнадежной, потому что думали, что последнее пребывание Альбанова в Красноярске связано с колчаковским движением. Вы приоткрыли тяжкую завесу времени, скрывавшую от нас подлинную историю необыкновенного человека, и хотя не довершили свои поиски, Ваша книга тем не менее останется в истории завоевания Севера.
Книга Ваша написана легко и, я бы сказал, изящно. В ней не только виден главный герой, но и автор: вот почему я не согласен с людьми, которые советуют Вам бросить Ваши изыскания как безнадежные. По моему мнению, их необходимо продолжать, потому что они представляют собой пример того, как надо относиться к нашему прошлому, которое живет и сегодня. За годы энергичной деятельности Альбанова после его беспримерного похода он, несомненно, встречался с теми людьми, которым он мог рассказать трагедию «Св. Анны».
К сожалению, я ничем не могу помочь Вам в этом благородном деле. Вы знаете о нем в 10 раз больше, чем я, и из Вашей книги я узнал многое, о чем не имел никакого понятия… Пытаясь разгадать тайну Альбанова, Вы поставили перед любым из читателей другие необыкновенно интересные тайны.
Желаю Вам успеха в Ваших изысканиях и крепко с благодарностью жму Вашу руку. В. Каверин».
В моих планах давно было встретиться с В. А. Кавериным. А тут еще открытка от В. А. Троицкого по случаю Дня Победы: «Материалы по Альбанову собираю по крупицам, опросил многих знакомых Варвары Альбановой. Много признаков, что бумаги брата и «рукописную» книгу она перед смертью все же отослала, если не путают старушки, Каверину…»
И вот я у Вениамина Александровича Каверина на его даче в Переделкине. Я рассказал ему о последних находках В. А. Троицкого и В. З. Кузьминой. Он только что поправился после болезни, меня просили не волновать его, но он конечно же разволновался:
— Передайте им от меня большое спасибо!.. Да, действительно, Арктика обладает таинственной притягательной силой. Мне уже за восемьдесят, но меня по-прежнему волнует все, что связано с ней. Кстати, я до сих пор не могу понять причин того странного и удивительного успеха «Двух капитанов», я никогда не относил их к числу лучших своих книг. Но, как ни странно, мое имя как писателя прежде всего знают по этой книге, меня иногда даже это раздражает. Только вот в этом году три переиздания. В чем тут тайна? Сам я до конца не могу понять. Вот я слежу за печатью: вы от Альбанова пришли к поиску Леваневского. Говорите, что случайно. А может, тут все-таки есть какая-то закономерность? Почему один из папанинцев, академик Федоров, обратился именно к вам? Пусть через Аккуратова. Знаете ли вы, что после «Двух капитанов» я собирался писать роман о Леваневском? Да-да! Даже материал стал собирать. Меня отговорил профессор Визе: «Глухая, безнадежная тайна…» Но это меня, скорее всего, не остановило бы. Помешала война…
— Вениамин Александрович, оригинал «Записок…» Альбанова, хранившийся у его сестры Варвары Ивановны в Красноярске, таинственно исчез незадолго до ее смерти. Некоторые из ее соседей, знакомых утверждают, что, чувствуя свой конец, она переслала его вам.
— Нет, — на какое-то время задумался Вениамин Александрович. — Я ни разу ей не писал. Насколько я знаю, с ней переписывались Визе и Пинегин. Все сведения до меня доходили через них. Нет, я ничего от нее не получал. Если только допустить, что она отправила, а я не получил. Визе она уже не могла отправить, он умер в 1954-м, но она могла об этом не знать. Если она отправила куда-нибудь «на деревню дедушке»: в Союз писателей, в какой-нибудь журнал, ведь адреса-то моего она, скорее всего, не знала. А я к тому же менял квартиры, и бывало, что не всегда до меня почта доходила. Если она кому могла послать, то, скорее всего, Визе. Она могла не знать, что его давно нет в живых. Кстати, вы знаете, что он праправнук Анны Керн? Да-да, той самой, которой Александр Сергеевич Пушкин посвящал свои стихи…