Загадка случайного попутчика
Шрифт:
Стоило Темычу об этом подумать, как он живо представил себе собственные похороны, центральной фигурой на которых была, конечно же, безутешная Катя с неимоверно огромным букетом роз.
«Кучу денег ухлопала, но поздно! — позлорадствовал почти мертвый Темыч. — Умела бы ценить при жизни, я, может, остался бы жив».
Последнюю фразу он случайно произнес вслух. Друзья зашлись от хохота.
— Кажется, Тема у нас готовится к трагической гибели, — не преминула отметить Катя.
— Какая гибель! — возмутился Пашков. — Наоборот, очень жизненное путешествие получится. Поболеем за «Динамо», Питер посмотрим, и назад.
— Вот именно! — подхватил Женька. — Не обращай, Лешка, на него внимания, — указал он пальцем на Темыча. — Ему вечно мерещится самое худшее.
Темыч угрюмо молчал. Олег с задумчивым видом протер носовым платком очки и, вновь водрузив их на нос, обратился к Лешке:
— Интересно, каким это образом вы собираетесь съездить в Питер и обратно, если ты говоришь, что денег не нужно.
— Деньги вообще-то нужны, — отозвался Лешка.
— Начинается, — мрачно произнес Темыч. — Типичный рекламный трюк. Сперва вроде все на халяву. А потом выкладывай денежки.
— Ты меня недослушал, — с укором изрек Пашков. — Деньги нужны, но только на еду. Не можем же мы два дня голодать.
— Жрать обязательно нужно! — немедленно выкрикнул вечно голодный Женька. — Кстати, Олег, может, чего похаваем, а? — добавил он вкрадчивым голосом.
— Этому бы только есть, — сказал Тема. — Ты на большой перемене, по-моему, полбуфета скупил.
— Подумаешь, каких-то шесть булочек с соком! — отмахнулся Женька.
— Потерпишь, — строго поглядел на него Олег. — Вот с Лешкой разберемся, тогда и перекусим.
Женька покорно уселся в кресло.
— Ну, что ты там напридумал? — вновь обратился Олег к Пашкову.
— Сейчас увидишь, — пошел в переднюю Лешка.
Вернулся он со сложенной во много раз плотной бумагой.
— Что это? — полюбопытствовали друзья.
— Освобождайте журнальный столик, — распорядился Лешка. — Сейчас все сами поймете.
— Освобождаем! — Женька хотел разом смахнуть на пол все, что находилось на столике.
— Не вздумай! — успел помешать ему Олег. — Мало ты мне всего тут переколотил.
За долгие годы дружбы Женька и впрямь успел лишить Беляевых-старших множества дорогих их сердцам предметов, типа цветочных ваз, чашек, глиняных статуэток, которые заботливо расставила по гостиной Нина Ивановна, и даже любимого торшера Бориса Олеговича. Доставалось, конечно, за все разбитые вещи Олегу.
— Сейчас тут нет ничего бьющегося, — невозмутимо ответил Женька. — А книгам ничего не сделается, если их на пол смахнуть.
Впрочем, девочки уже аккуратно переложили журналы и книги на стенку. Лешка развернул лист. Он занял весь журнальный столик.
— Ого! — изумленно вгляделись друзья во множество стрелок, извилистых линий и каких-то значков.
— Фирма веников не вяжет, — легонько стукнул себя кулаком по груди Лешка.
— Похоже на генеральный план какого-нибудь сражения, — тихо проговорила Таня.
— Смотри, не накликай, — поежился Темыч.
— Это лучше сражения, — с любовью поглядывал Лешка на результаты собственного труда. — Потому что рассчитано, как у лучших полководцев, то есть до секунды, но в мирных целях.
— Знаем мы твои мирные цели, — не удержался Темыч.
— На этот раз все четко, — повторил Лешка. — В лучших традициях рода Пашковых.
Он очень гордился своим старинным дворянским родом.
Если верить Лешке, он происходил именно из тех Пашковых, которые жили когда-то в знаменитом Доме на горе, в котором сейчас располагается Российская Государственная библиотека. Отец Лешки и Сашка тоже не подкачал. Он был очень известным нейрохирургом.
— В лучших традициях рода Пашковых, — ткнув пальцем в план, повторил Лешка. — Эксперимент века. Путешествие из Москвы в Петербург и обратно на перекладных электричках. Риск минимальный. Выгода несравненная.
— Это еще как получится, — никогда не принимал ничего на веру Темыч.
— Тут можете на меня положиться, — без тени сомнения проговорил Пашков. — В пятницу выезжаем из Москвы. Тут пересадка, — принялся тыкать он пальцем в схему. — Потом тут, — передвинул он палец, — опять пересадка. Ночью четыре часа ночуем на станции. Перерыв в электричках пережидаем. Ничего, Темыч, — увидал Лешка, что тот собирается высказать какие-то опасения. — У Мичмана команда большая. С ними нигде не страшно. Значит, пережидаем, и снова вперед. В общем, в двенадцать дня мы в Питере. С вокзала пилим на стадион.
— А поесть? — спросил Женька.
— На стадионе поешь, — отозвался Пашков.
— Я лично с утра привык умываться и чистить зубы, — сказал Тема.
— Перетопчешься, — замахал на него сразу двумя руками Женька. — Ну, что за человек! Тут, можно сказать, эксперимент века, а он, видите ли, всего один день не может без умывания обойтись.
— Бери пример с Женечки, — встряла Катя. — Видишь, — кинула она взгляд на его растрепанную шевелюру. — Он вообще раз в месяц причесывается.
— А вместо чистки зубов можешь пожевать «Дирол» с ксилитом и карбомидом, — подал дельный совет Пашков.
— Пожалуй, я так и сделаю, — сдался, наконец, Тема.
— После матча, — снова заговорил Лешка, — у нас еще четыре часа останется. По Питеру побродим.
— И перекусим как следует, — подхватил Женька.
— Я ему сделаю бутерброд, — направилась в кухню Таня. — А то он ни о чем, кроме еды, уже думать не может.
Услышав о бутерброде, Вульф тоже поспешил на кухню.
— Ой! — хлопнул себя Олег по лбу. — Мы же его не покормили.
— Хорош, — покачала головой Таня. — Сейчас я ему насыплю в мисочку собачий корм.