Загадка XIV века
Шрифт:
Но все же многие полагали, что чума — наказание за грехи. Климент VI в булле 1348 года отметил, что чума — «наказание Божье за грехи христиан». Такого же мнения придерживался и византийский император Иоанн VI Кантакузин. Но если чума явилась наказанием за грехи, то и грехи должны быть чрезмерно тяжкими. Что в XIV веке считалось грехами? Ростовщичество, жадность, скупость, суетность, прелюбодеяние, лживость, богохульство, неверие в Бога.
Джованни Виллани, пытаясь найти причину многочисленных бедствий, ополчившихся на Флоренцию, пришел к мысли, что всему виной ростовщичество, как паутиной опутавшее бедных людей, и скупость властей по отношению к беднякам. В те времена нередко писали о горестях, выпавших на долю простого народа, о разорении крестьян во время войны, отмечая, что все эти невзгоды — целиком на совести общества. В то же время в средневековье вся деятельность людей — в военной, коммерческой и даже половой сфере — противоречила церковным догматам. Забыл попоститься — грех, пропустил мессу — грех.
То, что «великий мор» считали Божьим наказанием за грехи, вероятно, объясняет небольшое количество комментариев, относящихся к этому бедствию. Например, в дошедших до нашего времени документах, обнаруженных в Перигоре, несравнимо больше сведений о военных конфликтах средневековья, чем о «великом море». Фруассар только в одном труде написал о чуме а Чосер упомянул об этом бедствии лишь мельком. Видно, осуждать или даже комментировать Божий гнев считалось непозволительным.
Попытки справиться с эпидемией успеха не приносили. Не в силах облегчить страдания своих пациентов, врачи стали сжигать в их жилищах благовонные вещества, чтобы очистить воздух. Врач Климента VI Ги де Шольяк разложил в личных покоях папы два огромных огня и рекомендовал папе сидеть между ними, хотя в помещении и без того было жарко — стояло лето. Климент VI избежал чумы, может быть, потому, что жара отпугнула блох, а он сам, по рекомендации де Шольяка, не выходил из своих покоев. Возможно, в те дни папа коротал время, любуясь выполненной по его повелению фресковой живописью, изображавшей пышные сады, а также сцены охоты и прочих мирских утех. Климент VI, высокообразованный человек, слыл покровителем искусств и наук, а во время чумы ратовал за вскрытие тел погибших, чтобы выяснить причину заболевания. В Авиньоне и во Флоренции муниципальные власти платили за трупы родственникам погибших и поставляли такие трупы врачам.
Средневековая медицина сочетала в себе накопленные медицинские знания с астрологическими воззрениями. Но повседневной врачебной практике препятствовали запреты церковников на внедрение достижений в области медицины. И все же классическая анатомия Галена, впитавшая положения арабских трактатов, доводилась до сведения заинтересованной публики. Стремление к знаниям преодолевало запреты церкви: в 1340 году городской совет Монпелье разрешил раз в два года в течение нескольких дней проводить публичные медицинские лекции со вскрытием трупов для ознакомления слушателей с анатомией человека.
В то же время в средневековье бытовало учение о четырех типах темперамента — сангвиническом, флегматическом, холерическом и меланхолическом, — объяснявшее индивидуальные различия между людьми, которые следует учитывать при лечении. Согласно этому учению, в различных сочетаниях со знаками зодиака, ответственными за определенные части человеческого тела, темперамент связывает состояние организма с соотношением в нем различных жидкостей (крови, слизи, желчи), а также определяет степень маскулиности и фемининости человека.
В XIV столетии врачи обладали определенными знаниями и вполне справлялись с некоторыми болезнями и недугами. Они лечили переломы костей, пересаживали кожу, удаляли больные зубы, камни из желчного пузыря и с помощью серебряной иглы — катаракту. Они понимали, что эпилепсия и инсульт являются последствиями кровоизлияния в мозг. Для диагностики болезни они измеряли частоту пульса и проводили исследование мочи. Врачам того времени были известны слабительные и мочегонные средства, при грыже они рекомендовали носить бандаж, а зубную боль лечили смесью масла, серы и уксуса. И все же при некоторых болезнях, не поддававшихся ясному и проверенному лечению, врачи составляли невероятные смеси из минеральных, животных и растительных компонентов. При стригущем лишае больному рекомендовали мыть голову детской мочой, при подагре прописывали пластырь, пропитанный козьими экскрементами, смешанными с розмарином и медом, а заболевшему оспой рекомендовали одеться в красное и лежать в постели с красными занавесками. Когда лечение не помогало, больному следовало обращаться за помощью к святым и Деве Марии.
В пурпурных или красных одеждах и меховых колпаках, врачи средневековья пользовались особым статусом. Согласно закону, они имели право на роскошь и потому носили пояс из серебряных нитей, перчатки с вышивкой, а, по словам Петрарки, когда врачи ехали верхом к своему пациенту, то не обходились без золотых шпор. Их женам разрешался больший выбор одежды, чем заурядным, обычным женщинам — вероятно, учитывался достаток врачей. Не все врачи были специалистами широкого профиля. Симоне, врач Боккаччо, являлся проктологом, о чем свидетельствовало изображение ночного горшка на двери его дома.
От чумы лечили самыми разнообразными средствами, пытаясь устранить из организма больного инфекцию: кровопусканием, компрессами, очищением желудка клизмой или слабительным, прижиганием или вскрытием бубона ланцетом. Для приема внутрь прописывали таблетки из растертых до порошка оленьих рогов, а также изготовленные из мирры или шафрана. Состоятельным пациентам прописывали таблетки из истолченных в порошок изумрудов и жемчуга. Считалось, что, приняв дорогостоящее лекарство, больной непременно почувствует облегчение от одного лишь сознания его дороговизны.
Во время чумы врачи разработали ряд профилактических мер, долженствовавших, как они полагали, помочь избежать опасной болезни. Согласно этим рекомендациям, следовало умываться розовой водой с уксусом, питаться легкой для желудка едой, не возбуждаться и не гневаться, особенно по ночам, воздерживаться от посещения болотистых мест, а выходя на улицу, брать с собой несколько ароматических шариков — вероятно, шарики эти отбивали неприятный запах на улице, а не являлись средством против заразы.
Как ни странно, врачи также советовали посещать общественные уборные, ибо считалось, что зловоние отгоняет чуму. Наряду с общественными уборными существовали уборные, разумеется, и в домах, одни — с канализационными трубами, другие — в виде выгребных ям, но имелись и открытые уличные каналы, перекрытые плитами. В замках и богатых домах уборные размещались в пристройках за обращенными наружу стенами, соединяясь канализационными трубами с близлежащей рекой, а если реки поблизости не было, то ее заменяла выгребная яма. В обычных домах уборная — опять же с выгребной ямой — размещалась на заднем дворе, вдали от соседей. Нечистоты из выгребных ям нередко просачивались в колодцы и другие источники.
В некоторых аббатствах и больших замках, таких как Куси, имелись уборные, размещенные в отдельных постройках, в первом случае — для монахов, во втором — для солдат гарнизона. В замке Куси в донжоне имелись уборные на всех трех этажах, одни — с канализационными трубами, другие — с соосными им глубокими ямами, позднее ошибочно принятыми исследователями за потайные темницы.
Во время чумы, когда мусорщики и возчики умирали один за другим, города стали грязными, способствуя усилению эпидемии. Горожане могли сообща нанять нужных работников, чтобы убрать нечистоты, но вызванная ударом судьбы апатия подавляла желания и вообще всякую активность. В 1343 году Эдуард III в письме мэру Лондона выражал недовольство тем, что улицы города полны нечистот, а воздух такой тяжелый, что нечем дышать. Вероятно, король все же редко выезжал в город и ежедневно не видел многочисленные трупы на улицах, иначе он бы не повелел убирать Лондон «как прежде».