Загадка XIV века
Шрифт:
По материнской линии он восходил к династии Капетингов (его мать была дочерью Людовика X), но его родители отказались от всяких прав на корону, признав королем Филиппа VI. Взамен они получили Наварру, однако маленькое королевство амбициям Карла не отвечало, а как граф Эвре он имел большой фьеф в Нормандии, который и стал своеобразным плацдармом для осуществления его воинственных планов.
Первый удар Карл, король Наварры, решил нанести по фавориту Иоанна II, коннетаблю Карлу Испанскому, которому французский король подарил Ангулемское графство, принадлежавшее наваррской короне. Приведя Карла в ярость этим поступком, Иоанн, опасаясь неприятных последствий, предложил ему в жены свою восьмилетнюю дочь Иоанну, однако о приданом даже не заикнулся, чем привел Карла в еще большее раздражение.
Карл решил отомстить Иоанну, устранив его фаворита. Он не признавал полумер и потому положил прибегнуть к убийству Карла Испанского не без учета того, что многие родовитые люди также ненавидят королевского фаворита и потому могут при случае поддержать человека, который его покарает за его злодеяния. Группу исполнителей ужасного замысла возглавил брат Карла Филипп Наваррский, а в группу вошли граф Жан д’Аркур, два его брата и несколько других нормандских аристократов.
Удобный случай представился в январе 1354 года, когда коннетабль приехал в Нормандию. Ночью заговорщики, обнажив оружие, ворвались в его комнату и подняли коннетабля с постели. Карл Испанский встал на колени перед Филиппом и стал молить о пощаде, пообещав за сохранение жизни заплатить выкуп золотом, вернуть Ангулемское графство Карлу, а затем уехать за море, чтобы никогда не вернуться. Жан д’Аркур стал уговаривать Филиппа Наваррского пощадить коннетабля, согласившись с его условиями, но Филипп не стал его слушать и вместе со своими людьми расправился с коннетаблем. Вернувшись к Карлу, Филипп воскликнул: «Дело сделано! Коннетабль мертв!».
Узнав об убийстве своего фаворита, Иоанн II объявил о конфискации фьефа Карла в Нормандии, но чтобы осуществить эту акцию, ему требовались изрядные военные силы.
Хронисты описывают поступки Карла как акт возмездия за причиненное ему зло. Но был ли этот поступок вызван порывом гнева или в его основе лежал холодный расчет? В те времена, когда вседозволенность была в характере облеченных властью людей, странные вспышки насилия случались нередко, что, возможно, являлось следствием «Черной смерти» или выражением безысходности и отчаяния.
В 1354 году в Оксфорде произошел студенческий бунт, который подавили силой оружия, при этом многие студенты погибли, поплатившись жизнью за выступление против власти. Университет закрыли, однако потом король принял меры для обеспечения университетских свобод. В 1358 году, когда Франческо Орделаффи, тиран Форли, известный своим свирепым, необузданным нравом, упорно защищал город от папского войска, сын Людовико осмелился попросить его сдаться, чтобы не вести войну с церковью. «Ты, видимо, не мой сын, а ребенок, оставленный эльфами взамен похищенного!» — свирепо воскликнул Франческо, а когда Людовико повернулся, чтобы уйти, ударил его в спину кинжалом, поразив насмерть. В таком же порыве гнева граф де Фуа, женатый на сестре Карла Наваррского, убил своего единственного законного сына.
Чтобы снизить степень физического насилия, церковь еще в X столетии ввела «Божье перемирие», запрет на насильственные и военные действия в определенные дни: воскресенья и все дни канонически определенных постов и праздников. В эти дни все миряне и даже животные не могли быть подвергнуты вооруженному нападению. Однако это установление, как и вес церковные предписания, походило на решето, сквозь которое просачивались человеческие пороки, не в силах удержаться на его сетке.
Отчеты средневековых английских коронеров показывают, что убийства значительно превышали числом гибель людей от несчастных случаев, при этом преступники избегали судебных разбирательств, используя «особый подход» к вершителям правосудия.
Насилие, характерное для средневекового общества, нашло отражение в тогдашней литературе. Ла Тур Ландри в одном из своих назидательных рассказов, написанных для дочерей, повествует о том, как некая дама сбежала из дома с приглянувшимся ей монахом, а когда ее братья отыскали ее, обнаружив в постели с любовником, «они взяли нож, отрезали монаху яички, запихали их в рот сестры и принудили ее проглотить, после чего засунули обоих в мешок, утяжеленный камнями, и бросили его в реку». В другом рассказе говорится о том, как некий муж вез домой свою строптивую половину, сбежавшую к родителям после супружеской ссоры. В дороге супружеская пара остановилась на ночлег в попутном селении, где женщину изнасиловали несколько человек, и она умерла от стыда и позора. Тогда муж разрезал ее тело на двенадцать частей и послал каждую часть с запиской одному из родственников жены, чтобы те отомстили насильникам. Те вместе со своими людьми приехали в это селение и истребили всех его жителей.
Насилие и жестокость процветали и в судебных инстанциях: как в судах католической церкви и инквизиции, так и в светских судах. Центральным пунктом следственного процесса являлись пытки с использованием специальных приспособлений: дыбы, клещей, кнута, железных обручей и приборов для сдавливания головы и конечностей (всех изуверских приспособлений не перечислишь). С помощью истязаний от обвиняемых добивались признаний в ереси и других преступлениях. К людям, признанным виновными в преступлениях, нередко применялась смертная казнь. Осужденных на смерть сжигали на костре, вешали, распинали, четвертовали, а иным отрубали голову и выставляли на всеобщее обозрение на шесте. Обычно такие шесты размешали на крепостной стене города. Насилие и жестокость служили сюжетами христианского изобразительного искусства. На церковных фресках изображались святые, подвергавшиеся за веру различным мучениям, неотъемлемой принадлежности христианства, ибо Христос стал Спасителем, а святые познали веру через немыслимые страдания.
В средневековье сопровождались жестокостью даже игры и развлечения. Так, в деревнях практиковалась забава, участники которой с завязанными сзади руками пытались ударом головы прикончить пригвожденную к столбу кошку, рискуя поцарапать лицо или даже лишиться глаза от когтей разъярившегося животного. Другое подобное развлечение заключалось в преследовании водворенной в широкий загон свиньи. Под смех зрителей люди с дубинками бегали за визжащей свиньей, пытаясь ее прикончить, и в конце концов забивали насмерть. Привыкшие к физическим страданиям, несправедливостям и обидам, люди средневековья, видимо, получали удовольствие от страданий и мучений других. Жители Монса купили в соседнем городе приговоренного к четвертованию преступника, чтобы позабавиться его казнью. Возможно, жестокость прививалась людям еще с ребячества когда дети вместе с взрослыми невозмутимо или даже со смехом наблюдали за ее проявлениями.
Карл Наваррский своим варварским преступлением привлек внимание все возраставшего числа высокородных людей Северной Франции, готовых выступить против владычества Валуа. Иоанн II вслед за Филиппом VI продолжал борьбу за централизацию власти и жесткими мерами пытался расправиться с феодальной аристократией, которую, подозревая в измене, обвинил в унизительном поражении французских войск в сражении при Креси. Землевладельцы, в свою очередь, обвиняли короля и его презренных министров в неумении вести государственные дела, что привело к снижению численности работников на полях и сокращению мнившихся твердыми доходов. Кроме того, крупные феодалы продолжали борьбу за автономию и требовали реформ. Карл Наваррский решил, что он может возглавить выступление феодалов против Иоанна II, и первым подал призывный голос, как петух, оповещающий о наступлении утра громким «кукареку».
«Богу известно, что это я с Его помощью истребил Карла Испанского», — написал он в Авиньон папе. В этом письме Карл Наваррский оправдывал свои действия нанесенными ему оскорблениями и выражал преданность святейшему престолу и лично папе. Карл собирался предложить себя англичанам в качестве их ставленника во Франции в обмен на помощь в сохранении владений в Нормандии и считал, что папа Иннокентий VI сможет ему помочь осуществить этот замысел. Затем Карл написал английскому королю, сообщив, что с помощью верных людей он может нанести такой урон Иоанну, от которого тот «никогда не оправится», и просил Эдуарда оказать ему военную помощь.