Загадка XIV века

Такман Барбара

Раскол произошел не в результате принятия некого религиозного закона, но тем не менее стал установленным фактом, и противоборствующие стороны испытывали друг к другу ненависть, проявившую себя в последующих религиозных войнах. Оноре Боне воспринимал Урбана как падающую звезду из Апокалипсиса святого Иоанна, звезду, которой дарован ключ от бездны. «Дым огромной печи», поднимающийся из ямы и заволакивающий солнце, — вот чем была схизма, затемняющая папство. «Саранча и скорпионы, римляне-предатели», терроризируя конклав, силой добились фальшивых выборов.

Поскольку папские доходы были разорваны пополам, раскол довел финансы Папского государства до катастрофического состояния. Чтобы спасти оба папства от банкротства, удвоили симонию, фактически насильно продавали приходы и повышение по службе, возросло количество обвинений

за распространение разного рода религиозных учений; взимались налоги за каждый документ, запрашиваемый в курии. Продажа индульгенций — зародыш Реформации — сделалась важнейшей статьей доходов. Множились злоупотребления, подрывавшие веру. Когда умирал французский епископ или аббат, то, по свидетельству монаха из монастыря Сен-Дени, написавшего «Хронику царствования Карла VI», сборщики налогов из Авиньона налетали, словно стервятники, под предлогом погашения долгов и уносили вещи покойного и церковное убранство. Повсеместно пренебрегали службой Богу; религиозное рвение паствы ослабевало; денег не стало, и священнослужители с унылым видом слонялись по стране.

Папские легаты уже не искали мира между Францией и Англией, открыто выступали за ту или за иную сторону, потому что Для уничтожения соперника каждый искал военной поддержки. Непристойная перебранка над телом церкви позорила христианство. Церковь тянут то в одну, то в другую сторону, сокрушался монах из монастыря Сен-Дени, — «словно уличную девку, найденную на месте драки». Церковь стала предметом сатиры и насмешек для людей всего мира, и о ней каждый день сочиняли куплеты.

Карл V более, чем кто-либо другой, нес ответственность за появление схизмы, ибо без поддержки Франции Климент попросту не надел бы тиару. Климент осознал свой долг, едва сделавшись папой, и отдавал королю треть налогов французского духовенства. Под конец своего правления Карл испортил все, чего прежде добился для благоденствия Франции. Стремясь подчинить папство Франции, он добился избрания французского кандидата. Но, хотя Карла и прозвали Мудрым, король не был застрахован от болезни, присущей правителям, — он переоценил свою способность управлять событиями.

Более ярого приверженца Климента, чем брат короля герцог Анжуйский, было не сыскать. Причиной тому оказались амбиции. Как только герцог узнал об избрании Климента, он тотчас сообщил об этом на улицах Тулузы, в соборе отслужили мессу, во всех церквях пели «Тебя, Бога, славим». Говоря о новом понтифике как о «близком родственнике, принадлежащем, как и я, к французскому двору», герцог приказал слушаться нового папу, раздал деньги кардиналам и разослал гонцов за поддержкой во Флоренцию, Милан и Неаполь. Когда Климент потерпел поражение от армии Урбана и потерял Италию, папа обратился за военной помощью к Анжуйскому. Герцог потребовал взамен королевство.

По соглашению между ними, засвидетельствованному буллой от 17 апреля 1379 года, герцог Анжуйский должен был отвоевать Папскую область в Италии и забрать себе большую ее часть — королевство Адрия. Название это происходило от Адриатики, на берегах которой королевство находилось. В состав королевства должны были войти Феррара, Болонья, Равенна, Романья, Анконская марка и герцогство Сполето. Эта территория должна была стать феодом, выплачивающим Ватикану каждый год по 40 000 франков. Каждые три года герцог Анжуйский обязывался дарить папе белого коня в знак своего вассальства. В булле отмечалось, что Адрия и Неаполь никогда не будут подчиняться одному правителю. Для сбора финансов и воинов герцогу Анжуйскому дали отсрочку в два года; было условлено, что если по истечении двух месяцев с указанного срока он не отправит в Италию экспедицию или не пошлет вместо себя «способного полководца», соглашение станет недействительным.

Адрия была «королевством в облаках». Папским войскам ни разу не удалось овладеть желанными территориями, и не было резона предполагать, что французский принц преуспеет там, где провалились они. Однако переоценка своих способностей все больше и больше влияла на французских политиков, а вдобавок им срочно требовалась помощь герцога Анжуйского для удержания королевы Джованны на троне Неаполя — единственной базы Климента в Италии. Чтобы у герцога был законный интерес прийти к ней на помощь, герцога Анжуйского — как дальнего родственника Джованны — сделали наследником бездетной королевы. Назвав его будущим королем Неаполя и предполагаемым королем

Адрии, Климент тем самым подготавливал правление, которое он до того предавал анафеме; возможно, он не ожидал, что Анжуйскому удастся и то и другое. Неаполь поманил к себе герцога, теперь его судьба была связана с Италией, и вскоре туда же притянуло и де Куси.

Для привлечения французского общества папе Клименту требовалось нечто большее, чем просто указ. В апреле-мае 1379 года в Париже состоялось несколько публичных заседаний, целью которых было внушить горожанам мысли о незаконности избрания Урбана. Кардинал Лиможа, который едва не пострадал от Урбана, лично поведал обо всем, что случилось. Прижав руку к груди и призывая в качестве свидетелей своей искренности Бога, ангелов и святых, он поклялся, что кардиналы проголосовали за Урбана «из страха смерти». А вот Климента, сказал он, избрали законно, в обычных условиях, необходимых для выбора настоящего понтифика. Вслед за ним Карл V объявил, что все сомнения насчет избрания Климента должны быть устранены, так как совершенно ясно, что столь авторитетный и мудрый муж, как кардинал Лиможа, не станет «закладывать свою душу из любви или ненависти к живому человеку». На последующих собраниях другие кардиналы тоже клятвенно подтвердили версию о насильственном избрании Урбана.

7 мая в замке Венсенн, в присутствии короля, герцога Анжуйского, сира де Куси и других знатных персон — аристократов, прелатов и теологов — было получено официальное согласие. Король снова просил кардиналов по очереди рассказать все, что им известно об обстоятельствах избрания Урбана, дабы избавить людей от сомнений и «укрепить нашу веру». Скрывая в душе тревогу, собравшиеся единогласно высказались в пользу нового папы. Спустя неделю состоялась торжественная церемония. На площади перед собором Нотр-Дам на возвышении, специально построенном по такому случаю, четыре кардинала, поддержанные герцогом Анжуйским, провозгласили папой Климента VII и объявили раскольником любого, кто откажется ему подчиняться.

Парижский университет остался непримирим. На магистров теологии не произвел впечатления компромисс, к которому пришло общество, они сдались не так легко, как епископы. Для них избрание наследника святого Петра было делом серьезным. Под сильным давлением со стороны короны 30 мая они формально приняли Климента, однако согласие было вынужденным, не единодушным, и предвещало неприятности. Через два года после смерти Карла V все четыре факультета предложили созвать Генеральный совет, положить конец схизме и добиться от короны исполнения этих требований. Хотя вероятность подобного исхода была невелика, в истории церкви известно пятнадцать таких советов, занимавшихся решением серьезных вопросов. Обращение университета от 1381 года, представленное магистром теологии Жаном Руссом, было адресовано враждебно настроенному герцогу Анжуйскому, на ту пору регенту. В качестве устрашающего примера, чтобы другим было неповадно, герцог велел арестовать Русса и заточить в Шатле. Такое оскорбление духовенству и университету вызвало скандал, не стихший и после того, как Русса освободили при условии запрета каких-либо дискуссий о выборах папы.

Выдающиеся доктора теологии в смятении бежали в Рим, к Урбану. Уезжали и другие. Студенты и преподаватели, не желавшие подчиняться Клименту, отбыли в университеты Италии и в Оксфорд. Один магистр, уезжавший из Франции, сказал так: «У солнца познания случилось затмение». В этот период Парижский университет начал утрачивать репутацию международного научного центра.

В Англии схизма привела к поворотному моменту, из которого впоследствии родится протестантизм. Поначалу Уиклиф приветствовал Урбана как реформатора, но финансовые злоупотребления «святых отцов» становились вопиющими, и Уиклиф увидел в схизме естественный конец коррумпированного папства. С того момента как церковь позволила пастве покупать покаяние, Уиклиф понял, что из этого, кроме зла, ничего не выйдет. В 1379 году он пришел к радикальному заключению: поскольку церковь не в состоянии себя реформировать, ее следует передать под управление мирян. На короля он смотрел как на наместника Бога на земле, раздающего власть епископам, следовательно, через него, как попечителя церкви, можно провести реформы. Уиклиф готов был ликвидировать всю церковную верховную власть — папство, священноначалие, ордена. Отвергнув божественную власть церкви, он отверг и ее суть — силу обрядов, в том числе и евхаристию.