Загадки, тайны и коды «Дао дэ цзина»

Маслов Алексей Александрович

В противоположность этому, другие школы, делавшие больший упор на морально-осмысленную сторону становления человека и его воспитания, например, конфуцианцы и легисты, безусловно, больше были склонны говорить о Благодати как о моральном императиве бытия человека. Вследствие этого у конфуцианцев, например, понятие «Дао» также приобретало дидактический

оттенок как идеальный моральный путь, но никак не «отец всех вещей» и не «глубочайшее». Следует учитывать, что хотя «Дао дэ цзин» создан в протодаосской среде и считался всегда именно даосским трактатом, сохранялся он не только даосами, но первоначально, скорее, конфуцианцами и легистами. Они усматривали свой смысл в расположении частей. Вероятно, именно поэтому часть о Благодати оказалась перед частью о Пути. Вероятность легистского влияния на расположение частей трактата очень велика; эту теорию, в частности, поддерживают такие крупные знатоки текста как Д. Лау [231].

Частично это подтверждает и порядок глав, указанный в трактате «Хань Фэй-цзы», относящемся к легистской традиции, в главе «Цзе лао» («Разъяснение “Лао-цзы”»). Здесь приводятся комментарии к некоторым параграфам «Дао дэ цзина», причем первым следует § 38 – первый параграф «Дэ цзина». Все остальные параграфы относятся также к «Дэ цзину», кроме § 1.

Были предложены и другие способы объяснения обратного порядка в мавандуйских версиях. Например, Янь Линфэн считал, что ситуация, при которой главы о Дэ предшествуют главам о Дао, сложилась в результате ошибки. Мавандуйские тексты были скопированы на шёлк с бамбуковых дощечек, которые были скреплены ремнями в обычном, прямом порядке – Дао следовало перед Дэ. Но затем переписчик, складывая «шёлковые книги» в особый ящик, первой на дно положил «главы о Пути», а на них – «главы о Благодати». Следующий же переписчик, открыв ящик, счел, что копия, лежащая сверху, и является первой частью – так ошибка пошла гулять среди переписчиков [214]. Это объяснение отличается простотой и неожиданностью, привлекая тем самым

к себе внимание. Однако его никак нельзя счесть вполне удовлетворительным – в этом случае мавандуйский порядок глав следовало бы признать исключением и ошибкой, однако, как мы видели выше, обратный порядок глав упоминается и в других трактатах. Ошибки переписчика вполне возможны, они могут встречаться в иероглифах или даже целых строках, но ошибку в порядке частей нельзя было не заметить, учитывая, что работа переписчиков обычно проверялась чиновниками.

Единственный вывод, который можно сделать из этого, заключается в том, что до эпохи Цинь, т. е. до II в., параллельно существовало два равнозначных варианта текста с разным расположением частей. Эту версию поддерживает ряд китайских исследователей, например Чи Сич-жао и Гао Хэн, хотя подробно она не разработана. Этот вариант вполне вероятен, учитывая, что в раннюю династию Хань вариант с прямым расположением частей мог быть достоянием даосов, а с обратным – вошел под воздействием легистов в имперскую культуру, превратившись в официализированный канон. Именно в таком виде он и попал в мавандуйскую библиотеку. Параллелизм существования двух вариантов, в частности, может быть доказан следующим фактом. Мавандуйс-кие шёлковые манускрипты относятся ко II в. до н. э. А в это же время философ и стратег Лю Синь (ум. в 23 г. до н. э.) в одном из наиболее ранних списков книг императорской библиотеки, озаглавленном «Ци люэ» («Семь тактик»), говорит: «Лю Сян (отец Лю Синя, 77 – 6 гг. до н. э. – А. М.) обладал двумя частями (пянь), верхняя (т. е. первая – А. М.) состояла из 34-х глав, нижняя – из сорока семи» [цит. по: 139, 92–93]. По количеству глав несложно понять, что под первой главой здесь подразумевается «Дао цзин», под второй – «Дэ цзин». Таким образом, к I в. до н. э. трактат уже обрёл классическую форму разбивки на две части, в том виде, каким он вошёл в китайскую классику.