Загадки замка Шаакен

Батманова Валентина Николаевна

Когда с обедом было покончено, геолог предложил мне на выбор место для отдыха.

– Располагайтесь, где вам больше нравится: в машине или в палатке, а я пойду еще немного поброжу по замку.

Я не стала злоупотреблять добрым расположением своего спутника, – продолжала рассказ моя соседка по самолету, – постелила на траве кофту, подложила под забинтованную ногу сумку и прилегла, глядя в бездонное голубое небо и, даже не заметила, как уснула безмятежным сном. Когда я проснулась, хозяин машины что-то ремонтировал в двигателе, согнувшись под капотом.

– Вы так беззаботно уснули под солнцем, –

проговорил он, заметив, что я проснулась. – Не боитесь, что солнце напечет вам голову.

– Я девушка деревенская, с детства трудилась в поле с непокрытой головой, так что привычная к солнцу.

– Надо же, – удивленно взглянул он на меня, вытирая тряпкой руки. – Никогда бы не поверил, что вы родом из деревни.

Мы разговорились, и я рассказала ему, как три года блистала на элитных сценах концертных залов и как потом в одночасье вся моя жизнь пошла под откос.

– Наверно, каждому человеку судьбою отмерено всего понемногу, – сочувственно сказал он, – сначала толика хорошего, потом – плохого. – Он вздохнул, взглянул на небо и стал рассказывать о себе.

Из его рассказа я поняла, что отец геолога военный и служит в штабе Балтийского флота, а мать работает преподавателем иностранного языка в военно-морском училище. Сам же он окончил Московский институт имени Ломоносова и по распределению попал в академию наук. Личная жизнь не сложилась, хотя начиналось все очень даже хорошо. Женился на любимой девушке, вскоре родился сын. Но однажды жена сказала, что полюбила другого мужчину и с ребенком уехала в Египет.

– Я не стал ее удерживать, – сказал он отрешенно, комкая в руках промасленную тряпку. – После отъезда бывшей жены и сына, взял отпуск и приехал к родителям в Калининград. Но мои предки люди очень занятые, и я почувствовал себя всеми забытым и брошенным человеком на грешной земле. А вчера моя бабушка посоветовала мне съездить в замок Шаакен и привести в порядок свои мысли.

Моя соседка замолчала. Я посмотрела на нее и увидела, что она чему-то загадочно улыбается. Перехватив мой любопытный взгляд, она продолжила свой рассказ.

– Ночевали мы в одной палатке. Он оказался достойным человеком, и я без тревоги заснула. Рано утром, когда первые лучи солнца только осветили макушки деревьев, я вылезла из палатки и с удивлением заметила, что опухоль на ноге прошла, хотя ступня еще немного побаливала. Я тихонько отошла от палатки и осмотрелась. Вокруг меня было огромное зеленое поле, на каждой травинке, словно бриллианты, в лучах восходящего солнца горели крупные капельки росы. Сбросив босоножки, сделала несколько шагов. Холодная влага обожгла ступни ног, но я, стиснув зубы и приподняв подол юбки, пошла дальше. Холода больше не чувствовалось. Мне хотелось идти и идти по этой живительной траве. Душа буквально пела от радости, хотелось озвучить рвущуюся наружу песню, но я боялась открыть рот. Потом, набравшись смелости, тихонько запела:

В лунном сиянии снег серебрится,Вдоль по дороге троечка мчится,Динь, динь, динь колокольчик звенит,Динь, динь, динь о любви говорит.

Я пела песню, повторяя одни и те же слова,

и боялась замолчать, чтобы снова не пропал голос. В это время из палатки вылез геолог и с удивлением стал смотреть на удаляющуюся и поющую девушку. Он позвал меня, не решаясь пойти следом и замочить ноги в обильной росе. Оглянувшись, я пошла обратно к палатке. Сердце мое учащенно билось. Подойдя к мужчине, громко запела:

Видел, друзья, я Дунай голубой,Занесен был туда я солдатской судьбой,Видел я много отважных солдат,Лучших бойцов и хороших ребятТех, что на Волге сраженья вели,И на Дунай пришли.Девушки молча смотрели им вследШли они дальней дорогой побед,И отраженьем дунайской волныБыли глаза их полны.

Геолог положил мне руку на плечо и удивленно посмотрел в глаза.

– Ты так сильно дрожишь, наверно, замерзла.

– Нет, мне не холодно, а дрожу от страха снова потерять голос.

– Не волнуйся, – прижал он меня к груди, – твой голос тебя больше не покинет. – И, сняв майку, стал вытирать мои мокрые ноги. Затем поднял меня на руки и понес в палатку.

Что было дальше, я буду с трепетом вспоминать даже на смертном одре. Он меня любил с такой страстью, что мне показалось, будто я нахожусь в другом земном измерении. Утолив страсть, он сказал:

– Ты та самая женщина, о которой я даже мечтать не смел. Я безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты была рядом со мной до конца жизни.

Три ночи и три дня провели мы с ним в этой палатке. Потом рано утром он завел машину, и мы поехали к нему.

– Будешь жить со мною, и петь на лучших сценах Москвы, – сказал он тоном, не терпящим возражения. – И еще, больше ты никогда не будешь плакать от горя, а только от счастья.

Вот тут-то я и поняла, что за все мои муки и терзания Всевышний послал мне счастье. С этим человеком я прожила много лет и до сих пор лучшей доли не желаю. Родила ему двоих сыновей, у одно из них уже есть свой сын – наш внук. – Моя собеседница снова замолчала и, погладив меня по руке, продолжила:– В Израиле мы ходили по тем местам, где в каждом уголочке царит Божья благодать. Есть такое место и в Калининграде – замок Шаакен, там соприкасаются точки земли и неба.

Когда мы вышли из самолета и направились к аэропорту, зазвонил мобильный телефон моей попутчицы. Это был звонок от мужа, который сообщил радостную весть: их сын вернулся из госпиталя и находится дома в полном здравии. Поделившись со мной новостью, она обняла меня за плечи.

– Все у тебя, Татьяна, в жизни будет хорошо, – по-свойски сказала моя случайная попутчица. – По лицу видно, что ты хороший человек.

Глава VI

В начале августа Семену Ивановичу исполнилось пятьдесят лет, и члены его семьи решили отпраздновать юбилей дорогого им человека с размахом. Хозяйка дома, оценив имеющиеся в доме запасы продуктов, сказала Татьяне: