Загадки замка Шаакен
Шрифт:
– Я не танцую, – сбрасывая руку наглеца, ответила она.
Лицо мужчины побагровело, ему явно не понравился отказ.
– Я тебя научу танцевать, – схватил он Лизу за руку, – и не только танцевать, но еще кое-чему.
В разговор вмешалась виновница торжества. Она поднялась со своего места и, стараясь говорить громче, чтобы звучащая музыка не заглушила ее голос, сказала:
– Неужели вы не видите, что мы отдыхаем своим коллективом, поэтому попрошу посторонних лиц нам не мешать.
– А тебя, старая б…ь никто не спрашивает, – оскалил в хищной улыбке белые зубы незваный
Женщина оскорбилась и, подозвав официанта, попросила вызвать наряд милиции. Тот как-то испуганно посмотрел на юбиляршу и чуть ли ни бегом скрылся в подсобном помещении.
– Зови хоть пять нарядов, – размахивая указательным пальцем перед лицом женщины, засмеялся кавказец, все равно ты сегодня понесешь домой в руках свой длинный язык. – Он выхватил из кармана нож и погрозил им заведующей отделением. Потом повернулся к Лизе. – А ты, русская сучка, как только выйдешь за порог этого заведения, на своем теле узнаешь, что значит отказать горцу.
Женщины испуганно притихли, поглядывая друг на дружку. А кавказец, как ни в чем ни бывало, сел за соседний столик к своим друзьям и стал говорить пошлости в адрес сидевших медиков. Он через весь зал что-то кричал своим землякам, которые сидели в другом конце ресторана.
Лиза на салфетки написала номер телефона дежурного по части, где как раз в этот вечер дежурил ее муж и, подозвав официанта, незаметно сунула записку ему в руку и попросила сообщить, что к ней пристает грузин, и они всем коллективом боятся выходить из ресторана.
Реакция Михаила была мгновенной. Он погрузил в кузов грузовика десять солдат, сам сел за руль машины и погнал ее к ресторану. Уже в пути вспомнил, что о своем поступке не сообщил командованию части.
Войдя в переполненный зал, Михаил решительно подошел к столику, за которым сидели коллеги его жены, улыбнулся им и громко сказал:
– Собирайтесь, товарищи женщины, машина ждет вас.
Из-за соседнего столика подскочил тот самый кавказец и, размахивая ножем, подошел к майору.
– Никуда эти сучки не пойдут пока не получат то, что заслужили за свой длинный язык.
Михаил сделал шаг назад и расстегнул кобуру пистолета. Кавказец взмахнул рукой и со всех сторон, словно тараканы, стали подходить его земляки. Их оказалось так много, что у майора мелькнула мысль: «Быть может, я служу не в Калининграде, а на Кавказе»? Стоявшие возле входа солдаты без команды ринулись на помощь своему командиру, сняв ремни, они стали вокруг офицера. В ресторане наступила тишина, даже музыканты отложили в сторону инструменты.
Вдруг кавказец, который и заварил всю эту кашу, чуть отклонился в сторону и метнул в одного из солдат нож. Бросок был точным. Нож попал в шею бойца и перерезал артерию. Из раны хлынула кровь. Солдат покачнулся и упал на пол. Михаил, не помня себя от злости, выхватил пистолет и разрядил в убийцу всю обойму. Кавказцы бросились на солдат, и началась безумная по жестокости драка. В ход пошли кастеты, ножи, металлические пруты. Потери были с обеих сторон. Сквозь толпу дерущихся мужчин протиснулась женщина с длинными распущенными волосами. Она стала на колени перед телом застреленного кавказца, подняла руки и, глядя
– Это все из-за тебя, русская б…ь.
Неизвестно, чем бы закончилась эта драка, если бы своевременно не прибыл взвод автоматчиков из военной комендатуры. Орудуя прикладами, они оттеснили к стене кавказцев. В этот момент прибыл усиленный наряд милиции и сразу три машины скорой помощи.
Не прошло и десяти минут, как в ресторане воцарилась тишина и покой. Всех участников драки отправили или в милицию, или в комендатуру. Лиза со своими коллегами остаток ночи провела в кабинете следователя. После допроса их всех отпустили по домам. А вот майора Соболева из военной прокуратуры отпускать не торопились и даже возбудили против него уголовное дело.
В вину майору вменялось самовольное оставление части во время несения дежурства, гибель двух солдат, применение табельного огнестрельного оружия. А национальный колорит драки военных с гражданским населением придавал происшествию еще и политическую окраску. Вскоре состоялся суд военного трибунала. Вердикт был очень суровым: двадцать лет колонии строго режима.
Пока шло следствие, Михаил отказывался встречаться с женой, считая ее главной виновницей своей беды. Уже после суда Лиза узнала, что мужа по этапу отправили в один из уральских городов на строительство какого-то секретного объекта. Женщина очень переживала случившееся и, чтобы хоть как-то поддерживать себя, постоянно делала общеукрепляющие инъекции.
Из-за постоянных переживаний у нее началась сильная депрессия. Она выходила вечерами во двор, садилась на скамейку, где часто сидели вместе с мужем и, глядя в небо, обращалась к Богу, просила у него для себя смерти. Однажды в таком состоянии ее застала мать. Присев рядом с поникшей дочерью, стала молча наблюдать за луной. Вскоре на небе появились тучи и закрыли собой ночное светило. Лиза никак не реагировала на присутствие матери, она даже не шелохнулась, когда та обняла ее за плечи.
– Пойдем в дом, – предложила Варвара Михайловна, – уже полночь и скоро пойдет дождь.
Лиза повернула голову, посмотрела на мать безумными глазами.
– Мама, я не хочу жить. Нет мне места на этой земле без моего мужа.
– Выбрось глупые мысли из своей головы, – стала успокаивать ее Варвара Михайловна. – Ты еще молодая и красивая женщина, встретишь еще достойного мужчину и забудешь о том, что случилось, как о дурном сне.
– Не надо мне другого мужчины, – зарыдала Лиза, – я до конца своих дней буду любить только Михаила, своего первого и единственного мужчину. – Она так сильно плакала, что ее плечи содрогались, словно от сильной тряски.
Варвара Михайловна даже обрадовалась такому громкому плачу дочери. «Пусть рыдает, – думала она, гладя Лизу по голове, – это снимет нагрузку с сердца». Когда дочь немного успокоилась, она ей сказала:
– Не отчаивайся, твой Михаил вернется раньше, чем закончится срок. Мне сердце подсказывает, что его освободят по половине срока или по амнистии. Он обязательно к тебе вернется. Настоящие мужчины всегда возвращаются в свой отчий дом.
– Ты права, мама, он – настоящий мужчина, за это и поплатился.