Загадочная петля. Тайна последних дней Сергея Есенина
Шрифт:
Поразительно, но в течение долгого времени по поводу причин смерти Есенина высказывались практически все: журналисты и актеры, телевизионные ведущие и бывшие следователи, писатели и поэты.
Авторы предлагаемых версий – поэты, журналисты, философы, врачи, педагоги, бывшие следственные работники. «Как часто у нас бывает, труд по восстановлению истины взяли на себя энтузиасты, подвижники», – с гордостью замечает кандидат педагогических наук психографолог А. Меликсетян. [2] Признавая безусловное право на журналистское, поэтическое и прочие расследования, считаем, что при этом необходимы анализ и исследование всех документов и материалов, связанных с гибелью Есенина, а также оценка «версий» с сугубо профессиональной точки зрения, с обязательным участием судебных медиков, криминалистов, юристов.
2
Интервью
Такая работа была проведена. Нужно подчеркнуть, что целью исследования не являлось выяснение возможных причин «убийства» или «самоубийства» поэта. Судебно-медицинские эксперты, в отличие от «энтузиастов-подвижников», не вправе решать вопрос о роде смерти (имело ли место убийство, самоубийство или несчастный случай). В первую очередь судебный медик обязан установить категорию смерти, то есть является ли смерть насильственной или ненасильственной, и ее причину. И уже после этого юристы, принимая во внимание данные судебно-медицинской экспертизы и опираясь на них, решают вопрос о роде смерти: убийство, самоубийство или же несчастный случай. Так что же произошло в случае с Сергеем Есениным?
Гостиница «Интернационал», номер 5
Ответ на загадку гибели Сергея Есенина лежит в целом хитросплетении событий, многие из которых оказались отнесены по крайней мере на несколько лет назад от трагического дня. Но некоторые – и кажется одни из самых важных – разворачивались в течение последнего года. Итак вернемся к событиям, непосредственно предшествовавшим гибели Есенина. Связаны эти события с пребыванием Сергея Александровича в психоневрологической клинике. Этот момент действительно чрезвычайно важен, и мы попытаемся здесь быть крайне осторожными в трактовках. Ведь многие исследователи-любители предлагают свои версии не только причины смерти поэта, но и самые необычные, порою фантастические трактовки причин его последнего пребывания в больнице.
Итак, 21 декабря Есенин покидает психоневрологическую клинику № 1 Московского государственного университета, что в Божениковском переулке на Пироговке. Именно в клинике, глядя в окно палаты, поэт написал щемящее «Клен ты мой опавший…»
Почему же он оказался в клинике? Исследователи по-разному истолковывают пребывание здесь Сергея Александровича. Так, И. Лысцов писал: «Старшая из двух сестер, живущих у Софьи Толстой, Екатерина советует брату найти убежище в психоневрологической клинике, расположенной в Божениковском переулке на Пироговке. Есенину оказывают «медвежью услугу» – устраивают в эту богадельню. Главврач А. Я. Аронсон помещает его в комнате на втором этаже, находящейся возле самого входа в отделение. Любопытствующие заглядывают сюда, как в клетку зверинца». [3]
3
Лысцов И. Убийство Есенина. Набат. 1992. С.60.
Непонятно, почему лучшую в России клинику автор здесь презрительно называет «богадельней»? Даже по В. Далю «богадельня – заведение для призора дряхлых, увечных и неисцелимых нищих». [4] Вообще в суждениях надо быть осторожнее и взвешеннее. Так, И. Лысцов не учитывает, что поэту отвели отдельную палату, изолированную от общего отделения, в коридоре которого прохаживаются, скандалят, дерутся психически больные пациенты. Но далее: «Однако агенты Троцкого достают Сергея Есенина и в больничных стенах. Согласно дополнительному дознанию, проведенному следователем МВД Э. Хлысталовым (бывшим следователем. – А. М.), в самое последнее время, одновременно с поэтом в клинику внедряется некий «больной» под фамилией «Егоров». Он втирается в доверие к Есенину и «устраивает» его «побег» отсюда. Однако на сей раз поэт устремляется не на Кавказ, а в один из номеров ленинградской гостиницы «Интернационал», ранее называвшейся «Англетером». Смоделированный сионистами и внушенный Сергею Есенину вариант «спасения» от преследователей срабатывает, и «Егоров» после беспрепятственного, подстроенного «выхода» через три замка на улицу, исчезает в неизвестном направлении из больницы».
4
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. т.1. С. 101.
Намек про «сионистский заговор» оставим в стороне (кстати, автору этого утверждения не мешало бы познакомиться с определением, кто такие «сионисты» – Троцкий уж точно им не был). Вообще же в этом коротком отрывке очень много несуразного. Сначала утверждается, что именно сестра Катя, по сути, спровоцировала брата лечь в эту «богадельню» – так что же, Катя тоже «агент Троцкого»? Какими документальными данными, неопровержимыми свидетельствами подтверждает бывший следователь Хлысталов версию о «Егорове»? Зафиксирован ли «побег» Есенина в «Журнале наблюдений над больными» или в истории болезни? Ведь все это очень легко проверить.
Вообще, заметим здесь, такими голословными утверждениями полны большинство расследований причин гибели Есенина. Есть четкое правило, что историк работает на основе первичных документов, источников, равно как и эксперт опирается в своих выводах на результаты экспертиз, на акты, исследования, то есть на материальные доказательства, а не на пустые предположения и нелепые фантазии. Увы, в случае с Есениным все оказалось иначе: кому-то очень хотелось представить его смерть результатом «заговора»
А вот еще одно забавнейшее утверждение о том, что Есенин скрывается в «неизвестном направлении из больницы». Вообще-то 7 декабря Есенин отправил из Москвы ленинградскому поэту В. Эрлиху вполне открытую телеграмму: «Немедленно найди две – три комнаты. В 20 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй. Есенин». Здесь ясно указаны и даты, и место. Вот таким образом Есенин «исчезает в неизвестном направлении».
Т. С. Есенина, дочь С. А. Есенина и З. Н. Райх, ссылаясь на строго документальную книгу английского литературоведа Г. Маквея, пишет: «В книге опубликована история болезни, составленная в психиатрической клинике Первого Московского университета, куда поэт был помещен 26 ноября. Обследование показало, что серьезных физических недугов у него не было, в том числе и туберкулеза, который раньше у него подозревали. Недомогания, простуды (они упоминаются во многих письмах), кашель, одышка могли объясняться неправильным образом жизни, неумеренным курением и употреблением алкоголя. В то же время в числе симптомов значится делириум тременс (по-русски – белая горячка) и галлюцинации с ноября 1925 года. Окончательного диагноза нет, Есенин не закончил курса лечения, покинув клинику 21 декабря». [5]
5
Согласие. 1991. № 4.
Признаюсь, что диагноз «белая горячка», поставленный при поступлении, меня как врача несколько смущает. Ведь уже на следующий день Сергей Александрович пишет письмо своему другу П. И. Чагину: «Дорогой Петр! Пишу тебе из больницы. Опять лег. Зачем – не знаю, но, вероятно, и никто не знает. Видишь ли, нужно лечить нервы, а здесь фельдфебель на фельдфебеле. Их теория в том, что стены лечат лучше всего, без лекарств. Все это нужно мне, может быть, только для того, чтобы избавиться кой-от-каких скандалов…» [6] Подобное письмо, абсолютно логически связное, не может быть написано не только в состоянии «белой горячки», но и даже вскоре после выхода из нее.
6
Лысцов И. Там же. С. 60.
К тому же существуют и другие обстоятельства, которые следовало бы принять во внимание.
Сохранился поразительно интересный рассказ А. Кондратовича – заместителя И. Т. Твардовского по «Новому миру». А. Кондратович 1 декабря 1967 г. записал в своем дневнике: «Умер Иван Максимович Зыков. Иван Максимович был человек талантливый редкостно. Знал он так много и столь неожиданно интересного, что, боюсь, с его смертью уйдет в небытие что-то очень значительное, не сказанное им. Володя (В. Я. Лакшин – А. М.) рассказал вчера о том, как Ив. М. ему говорил о самоубийстве Есенина. Оно было не просто преднамеренным актом. Как рассказывает Ив. М., Есенин лечился в какой-то больнице приблизительно за месяц до «Англетера». Однажды, когда врач или сестра куда-то вышли, больные, увидев открытый шкаф с историями болезни, расхватали их, и каждый начал читать свою. Была в то время популярной школа психиатров, считавшая многие болезни необратимыми. О такой болезни в своей истории болезни и прочитал Есенин. Потом выяснилось, что его заболевание – расстройство, великолепно устранялось. И вот приблизительно за неделю до самоубийства Ив. М. зашел по какому-то делу к Есенину и увидел у него на столе книгу. «Что вы читаете?» – спросил Ив. М. И тот показал ему книгу психиатра, основателя школы этой самой необратимости. Ив. М. был убежден, что, прочитав, что он не вылечится, а станет интеллектуальным уродом, идиотом, что впереди мрак и беспамятство, Есенин и решился на роковой шаг.